— Смерть — это стандартный конец, да, — сказал Орфуин. — Но Фелтруп, вы должны быстро рассказать мне, зачем вы сюда пришли. У меня есть жаркое в духовке. Кроме того, мой дорогой друг, в любое мгновение вы можете проснуться.
— Именно поэтому я и пришел! — сказал Фелтруп. — Мастер Орфуин, мой Полилекс говорит мне, что стена между двумя сновидцами — не единственный вид стены. Конечно, существует также стена между сном и бодрствованием. Но согласно одному из самых древних законов, бо́льшая часть того, что мы узнаем, и все, что мы собираем или получаем, должно быть оставлено по ту сторону врат, когда мы возвращаемся к бодрствующей жизни.
Орфуин снова усмехнулся. Затем, с видом ученого во время официального выступления, он продекламировал:
Тайны ночи никогда не раскроются,
Человеку никогда не откроются.
Властитель так повелевает,
Завесу он не открывает.4
— Или что-то в этом роде. Вы читали По, мистер Фелтруп? Писатель-длому, представляющий некоторый интерес; в клубе есть его книга.[6] Да, это бальзам на душу — путешествовать, беседовать и набираться мудрости в сон-странах. Но только маги могут вынести эту мудрость на свет божий. Остальные из нас должны оставить все, кроме нескольких случайных воспоминаний, по ту сторону стены.
— Но, мастер Орфуин, мне отказано даже в этом! — воскликнул Фелтруп, подпрыгивая на месте. — Если бы я увидел лицо Аруниса, нависшее надо мной, или уловил какие-то краткие обрывки его слов, тогда, возможно, я смог бы сразиться с ним. Но он наложил на меня заклинание забвения. Рамачни рассказал Пазелу Паткендлу об этом заклинании, а Пазел рассказал мне. Но Рамачни сказал, что не может рассеять его, пока не вернется во плоти.
И это ужасно. Здесь, как сновидец, я знаю все, что происходило со мной наяву и во сне. Но мое бодрствующее я ничего не знает об этих снах, и поэтому я не могу предупредить своих друзей. Я не могу рассказать им о том, что я подслушал здесь, на вашей террасе. Что эта Макадра и ее Вороны посылают новую команду — разве не так она выразилась? — чтобы захватить «Чатранд». Что за всеми войнами, междоусобицами и сражениями Севера с удовольствием наблюдают силы Юга, стремящиеся к завоеваниям. Они даже поощряют эти войны! Я знаю самые страшные секреты Алифроса! Но что хорошего в этом знании, если оно исчезает каждую ночь в конце моего сна?
— И вы воображаете, что этот старый трактирщик сможет помочь вам нарушить то, что вы сами только что назвали одним из «древнейших законов»? — Орфуин со вздохом откинулся на спинку стула. — Допивайте свой чай, Фелтруп. Заходите внутрь и ешьте пряники, слушайте музыку, будьте моим гостем. Независимо от того, сколько лет нам отведено, мы никогда не должны растрачивать жизнь впустую в погоне за невозможным.
— Простите меня, сэр, но я не могу принять ваш ответ.
Глаза Орфуина расширились. Фелтрупом, однако, овладела внезапная абсолютная убежденность:
— Я должен как-то забрать предупреждение с собой. Я никак не могу сесть и насладиться вашим гостеприимством, если это означает притворяться, что я не знаю, какую судьбу Арунис уготовил половине жителей Алифроса. Если вы не поможете мне, я должен поблагодарить вас за чай и приятную беседу и отправиться на поиски других союзников.
— Во сне?
— А где же еще, сэр? Возможно, один из призраков на борту «Чатранда» поможет мне, раз уж вы оказались неспособны это сделать.
— Есть кое-что, что вы должны понять, — сказал Орфуин. — Я не являюсь ничьим союзником, хотя и стараюсь быть другом для всех. Этот клуб выживает только потому, что с незапамятных времен он стоял вне вражды любых группировок — чумы для стольких миров. Никому не запрещено приходить сюда с миром. Я редко знаю, являются ли слова, которыми они обмениваются, словами мира или варварства. Без сомнения, здесь замышлялись войны, но сколько еще было предотвращено, потому что у дальновидных и влиятельных лидеров было место, где они могли сесть вместе и непринужденно поговорить? Я верю, что Вселенная стала лучше от того, что у нее есть место, где никто не боится говорить. Арунис был прав, Фелтруп: когда я закрыл клуб и выбросил их в реку, я сделал то, чего никогда раньше не делал и не спешу сделать снова. Я нарушил обещание, данное этому дому.
— Потому что вы услышали, как они замышляли убийство миллионов человеческих существ! — сказал Фелтруп. — Что еще вы бы могли сделать в такой момент?
— О, много чего, — сказал Орфуин, снова поднимаясь со своего стула. — Я мог бы продать этот клуб и купить дом в Затонувшем Королевстве, или апартаменты на орбите вокруг Квалу́, или целый остров в вашем мире, Алифросе, с портом, дворцом, деревнями и фермами. Я мог бы нарушить свое правило дома снова, а потом еще раз, и вскоре стал бы еще одним участником бесконечных войн, разоряющих вселенную. Или я мог бы разглядывать свой чай и притвориться, что не слышал ничего из того, что обсуждают мои гости.