Фелтруп потер лицо лапами:
— Я чувствую, что скоро проснусь. Я забуду все это, и у меня не будет возможности помочь своим друзьям. Мне не следовало приходить.
Орфуин подошел вплотную к столу и, взяв Фелтрупа за подбородок, осторожно его приподнял:
— Я думаю, ты можешь поспать еще немного.
И внезапно Фелтруп почувствовал, что это правда: мерцающее, будоражащее чувство, дразнящий аромат сигар адмирала Исика, все еще остававшийся на его форме, совершенно исчез.
— Большинство посетителей таверны, — сказал Орфуин, — приходят не для того, чтобы поговорить с барменом.
Фелтруп быстро взглянул на манящий дверной проем. Ты не можешь мне помочь, внезапно подумал он, но ты произнес это вслух, вслух? То, о чем говорят твои гости, тебя не касается.
— Вы имеете в виду, что я еще могу найти...?
Орфуин отпустил его подбородок:
— Идите внутрь, Фелтруп. Вы — говорящая крыса; кто-нибудь обязательно угостит вас выпивкой.
6. Орфуин здесь немного исправляет оригинал, хотя, возможно, и не в худшую сторону.5 Он также заблуждается относительно расы поэта. Фаларгрин (во «Вселенском ужасе») представляет убедительные доказательства того, что мистер По был пересаженным селки. РЕДАКТОР.
Глава 11. ПРИЗНАНИЯ
24 илбрина 941
— Как это случилось, Лудунте?
Молодой икшель стоял, прислонившись спиной к переборке, и обливался потом.
— Милорд Таликтрум, — сказал он, — клянусь вам, я не знаю.
— Трое из наших пленников вышли на свободу, — продолжал Таликтрум, расхаживая взад и вперед в свете лампы, его Солдаты Рассвета расслабленно стояли позади него, хищники в покое. — Двое — союзники моей вероломной тети. Третий... Скажи мне, Лудунте, кто третий?
— К-капитан Роуз, милорд, — пробормотал Лудунте.
— Капитан Роуз, — яростно повторил Таликтрум. — Садист, который годами держал икшеля в своем столе. В птичьей клетке. Единственный человек на борту, который руководил настоящей казнью — ты знаешь, что однажды он убил целый клан нашего народа на борту зерновоза из Ауксли? Мы только что дали ему свободу на атласной подушке, Лудунте. И ты — хранитель противоядия от блане́.
Из дальнего угла Энсил с беспокойством наблюдала за происходящим. Дела Лудунте шли не слишком хорошо. Таликтрум хотел найти козла отпущения, который быстро и полностью принял бы вину за катастрофу, избавив Дальновидного Лидера (еще один нелепый титул) от дальнейших затруднений. Но Лудунте не подыграл ему. Таликтрум, не выносивший противоречий, был в ярости.
Они находились в крепости икшель на спасательной палубе: ряд ящиков, особенно глубоко забитых другим грузом, почти недоступных для команды, которая их укладывала. Конечно, всегда существовала опасность, что люди внезапно захотят что-то взять из ящиков: кланы икшель жили в постоянной готовности покинуть свои дома. Но решение Таликтрума захватить заложников изменило все. Ни один человек не ходил по нижней половине корабля без сопровождения. В определенном отношении они были в большей безопасности, чем большинство членов клана когда-либо были в своей жизни. Но эта безопасность только что была потрясена до основания.
— Ты Хранитель Сокровищ клана, — сказал Таликтрум, сердито глядя на Лудунте. — У тебя был ключ от сейфа, и ты менял его местоположение каждый месяц, в целях безопасности.
— Не я выбираю местоположения, милорд.
— Их выбираю я, — рявкнул Таликтрум. — Но ты пошел в одиночку за таблетками, когда мы решили об этом отпуске, о благотворительности на этот час. Как ты мог перепутать временное противоядие с постоянным? Это непростительно.
На вершине охотничьего шкафа, который стал его единственным убежищем, лорд Талаг кивнул в знак согласия. Шкаф был одним из примерно двадцати предметов обстановки из особняка Исика в Этерхорде, который, по сути, перешел к икшелям: старый адмирал Исик так и не пришел за своими вещами — некоторые шептались, что его тихо убили после фиаско на свадьбе Таши, — а сама Таша забыла о ящиках, или же так и не поняла, что какие-либо вещи ее семьи остались на складе. Или, возможно, подумала Энсил, она прекрасно знает, но не хочет напоминаний об отце, которого потеряла в Симдже.