— Прикрепите их к носу корабля, джентльмены, и ваша работа выполнена, — сказал принц.
Роуз отдал приказ. Матросы неловко привязали огромные цепи к кошачьим головам и их закрепили. Затем принц махнул лодочникам, один из них поднес к губам нечто вроде горна и протрубил восходящую ноту.
Скрежещущий звук, низкий и оглушительный, раздался где-то внутри каменной шахты, и Таша увидела, как колеса в задней части водопада медленно вращаются, как шестерни мельницы. Цепи сразу же начали натягиваться.
— Клянусь ночными богами, — сказал Роуз, — это прекрасное инженерное сооружение.
— Но вы видели только самую простую часть, капитан. — Ибьен радостно рассмеялся с палубы. — Разве это не так, мой принц?
Олик просто снова улыбнулась. Тросы натянулись, и «Чатранд» быстро и плавно прошел через узкое отверстие.
Внутри шахты было прохладнее; брызги плотным туманом накрывали палубу и пропитывали одежду, а грохот водопада заставлял кричать. Огороженная территория имела ширину примерно в три длины корабля. Здесь работали другие длому, выплывая из устьев туннелей и вплывая обратно, дуя в свистки, подавая друг другу сигналы флажками. Таша подняла глаза и увидела, что отверстия туннелей были разбросаны по всей длине цилиндра, как окна в башне, и что во многих из них стояли сигнальщики, передающие команды. Он деловито махали флагами, за исключением тех случаев, когда останавливались, чтобы поглазеть на «Чатранд».
— Может стемнеть прежде, чем мы доберемся до города, — сказал Олик, в свою очередь поднимая глаза.
— Осмелюсь сказать, — сказал Роуз. — Простите меня, сир, но вы вряд ли выглядите пригодным для такого восхождения.
Принц повернулся, чтобы посмотреть на него. «Восхождение», — сказал он и внезапно расхохотался.
Раздался звук, похожий на предыдущий скрежет, но гораздо громче и ближе. С кормы донесся крик, и Таша, обернувшись, увидела, что огромный кусок стены шахты движется, зубцы и все остальное: сдвигается, чтобы закрыть брешь, через которую они вошли. Движущаяся часть, по-видимому, начиналась на дне реки и возвышалась примерно на сотню футов над их головами.
— Не бойтесь, Ташисик, — сказал Ибьен. — С нами не случится никакого вреда. Все суда добираются до верфи таким образом.
Он указал вверх по шахте. Таша уставилась на него, разинув рот:
— Верфь... находится там, наверху?
Зубцы сцепились; движущаяся стена замерла. Вместо ниши корабль теперь находился в бассейне, закрытом стенами высотой почти почти в сто футов. Котловина, в которую все еще с грохотом низвергался могучий водопад.
— Прикажите своим людям бросить веревки, — сказал Олик. — Быстро, сэр; шахта заполнится через несколько минут.
Цепи упали с кошачьих голов. Самые нижние устья туннелей уже исчезли под поднимающимся потоком. Вверху вторая секция стены высотой в сто футов с грохотом вставала на место над первой.
— Все это сделано с помощью силы воды, — сказал Ибьен. — Вода, туннели, шлюзы. У нас в Масалыме есть поговорка: ни один враг не устоит перед Маи. Это наша река, рождающаяся далеко в горах.
— Маи защищает нас только с моря, — сказал Олик. — И в этом смысле он прав: даже армада, с ее адской мощью, проплыла мимо, не задумываясь.
— Но зачем армаде угрожать Масалыму? — быстро спросила Таша. — Разве он не часть Бали Адро?
Принц посмотрел на нее — грустным, одиноким взглядом, подумала она.
— Я не гражданин никакой другой страны, как и Блистательный Император Нахундра, мой кузен. Но я не был бы частью ни одной страны, ни одной империи, ни одной фракции любого рода, которая изрыгала бы такой смертоносный ужас из своих портов. Что касается лояльности Масалыма — что ж, я приехал сюда, чтобы это определить.
— Определить? — рявкнул Роуз. Он яростно надвинулся на принца: — Что, во имя Питфайра, вы имеете в виду, говоря определить? Вы привели нас сюда, не зная, являются ли они все еще частью вашей мерзкой империи или нет? Из этих пушек они могли бы разнести нас на кусочки!
Ибьен попятился, напуганный тоном капитана. Олик, однако, остался безмятежным.
— Они плавают под флагом Бали Адро, — сказал он, — точно так же, как многие из вас, я полагаю, носят документы о гражданстве Арквала. Говорят ли эти бумаги о ваших настоящих чувствах? Будете ли вы творить добро или зло, когда перед вами будет последний выбор? Конечно нет. Мы должны искать более глубокие истины, чем флаги, капитан.
— Откуда ты знаешь об Арквале, будь прокляты твои глаза?
Принц задумчиво улыбнулся ему:
— Глаза — единственное место, где можно искать правду, и, возможно, самое лучшее, когда все сказано и сделано. Я бы сказал, что нас проклинает кожа, а не глаза. Действительно, лучше не следовать примеру змей, драконов и эгуаров, которые избавляются от глаз, когда они перестают быть полезными.