– Полезно?! Витиеватый же у вас, юристов, язык! – засмеялся Бернс. – Если речь идет о местных переговорах, то ничего не выйдет. Если же нужны данные о междугородных звонках, то, может быть, что-нибудь и выужу.
– Как скоро?
– За пару дней – если, конечно, вы меня попросите.
– Попросить попрошу, но долго ждать не намерен.
Уэс сообщил Бернсу номер телефона-автомата и назвал тот день, когда Джуд воспользовался им.
– Так вы в Лос-Анджелесе? – спросил Бернс. – Куда мне вам позвонить там?
– А вот звонить мне не надо, – сказал Уэс и повесил трубку.
Он стоял на оживленной улице, являвшейся ответвлением главной магистрали.
«Почему Джуд звонил отсюда? – подумал Уэс. – И почему он воспользовался именно этим автоматом?»
Лео вытирал стаканы за стойкой в дальнем углу бара «Оазис», когда туда вошел Уэс. Остановившись на пороге бара, он огляделся. Помимо хозяина, там было несколько пьянчужек, которые не обратили на вошедшего никакого внимания. На Уэса был устремлен только взгляд Лео, который, рассмотрев пиджак и галстук незнакомца, его гладко выбритое лицо, решил, что имеет дело с полицейским.
– Вы, конечно же, новенький – раньше я вас не видел, – сказал Лео.
– Не новее, чем всегда, – заметил Уэс, подходя к стойке и садясь на табурет. Издалека показав хозяину бара свое удостоверение, он поманил его к себе пальцем.
– Извините, что сразу не подошел, – сказал Лео. От него пахло пиццей. – Двенадцать лет прошло с тех пор, как я перестал играть в футбол, а нога до сих пор еще болит…
– Расскажите мне все, что вы утаили от моих коллег об этом покойнике в вашем баре.
– Я рассказал вашим коллегам все, что знал. Тот парень вышел на лестницу черного хода и помер. Почему и каким образом – не знаю. Раньше я этого парня не встречал. Вот и все.
– Если бы это было все, меня бы здесь не было.
– Не хочу никаких неприятностей – у меня здесь дела неплохо идут.
– Черт бы вас подрал!
Уэс и сам опешил от этих неожиданно вырвавшихся у него слов, но Лео воспринял нелестное для него восклицание вполне нормально – ведь оно исходило от официального лица.
– Я пришел сюда не для того, чтобы мешать вашим успешным делам, – уже спокойным тоном продолжал Уэс, – но и не для того, чтобы вести с вами простую дружескую беседу. Хотя, конечно, я могу создать кое-какие проблемы для вашего бизнеса. Однако, думаю, вы человек благоразумный, и мы все-таки расстанемся друзьями…
– Что я должен сделать? – настороженно спросил Лео.
– Всего лишь рассказать мне без утайки все, как было, но не повторяя того, что вы уже сообщили другим полицейским.
Лео мучительно соображал, как ему поступить.
– Тот покойник, – сказал он наконец, – помог мне разобраться с одним негодяем.
– Как это «разобраться»?
– Он помог мне вышвырнуть на задний двор в загон для скота одного пьянчугу, но отношения к делу это не имеет, поэтому я и молчал.
– А кто этот пьянчуга?
Лео пожал плечами:
– Он убрался отсюда восвояси, а покойник незадолго до этого пошел на задний двор посмотреть, очухался тот или нет.
– Ну, пошел… а потом?
– Свалился с лестницы.
– А пьянчуга?
– Он появился в баре через дверь черного хода, а ушел, как и положено, через центральную дверь.
Немного поколебавшись, Уэс показал Лео фотографию Джуда, которую получил от Бернса.
– Да, это тот самый парень, которого мы вышвырнули на задний двор.
– Вы его знаете? Он живет где-то здесь поблизости?
Лео подумал и, хитро поглядев на Уэса, сказал:
– Если этого парня разыскивают… то, позвони я куда следует, мне за информацию неплохо заплатят…
– Раньше надо было думать. Сейчас вас, наоборот, привлекут к ответственности за сокрытие известной вам информации, что уже помешало расследованию!
Владелец бара вздрогнул, но заговорил только после того, как Уэс положил двадцатидолларовую банкноту на стойку.
– Тот пьянчуга сюда больше не приходил. – Лео скосил глаза на банкноту. – Мне кажется, живет он в номерах на улице Занзибар.
– Маловато для этой суммы, – сухо заметил Уэс.
– Зовут его, кажется, Билл.
Уэс покачал головой:
– На эти деньги купите себе пособие по вранью.
– Я предчувствовал, что ваши люди заинтересуются этим парнем, – сказал Уэсу рябой мужчина – администратор отеля «Занзибар».
От него сильно пахло одеколоном. В одной руке он держал тонкую дымившуюся сигару, а другой расправлял на стойке фотографию, которую показал ему Уэс. Сигарный дым и крепкий аромат дешевого одеколона были не в силах перебить витавший в холле отеля тошнотворный запах пыли.
– Этот парень сейчас здесь?
– Нет, он пропал. За свой номер он не платит, поэтому номер мы закрыли.
– Откуда появилось у вас предчувствие, что мы заинтересуемся этим парнем?
– Я что – глупый? Да этот парень наверняка взломщик!
– С чего вы это взяли?
– Он мне все уши прожужжал рассказами о своей значимости, убеждал меня, что очень много знает и что он важная птица. По утрам он сползал со своей кровати и уезжал на автобусе на «работу», как он говорил. Так я ему и поверил! Однажды он продемонстрировал мне содержимое своей сумки. Она была доверху набита отмычками. При этом парень сказал, что он лучший в стране слесарь по замкам. Тогда я все и понял.
Администратор выпустил изо рта клубы сигарного дыма.
– От таких парней всегда ожидаешь чего-то такого, – добавил он. – Звали его… Джуд… да, Джуд Сьюард.
– Да, почти так, – сказал Уэс.
– И теперь, значит, я прочту о нем в газетах в рубрике уголовной хроники?
– А вот в этом я сомневаюсь. Вы сказали, что закрыли его номер…
– Вообще-то там живет сейчас более ответственный человек… Мы вынуждены были поселить там другого жильца, когда этот Джуд не внес плату за свой номер. А пожитки его мы упаковали и спрятали в укромном месте.
В холле отеля стоял старый-престарый просиженный диван. Телефон-автомат на стене был совсем обшарпанным. Сверху доносились приглушенные крики ссорящихся мужчины и женщины.
– Где его вещи? – спросил Уэс.
– В кладовке. В нашем отеле уважают законы: вещи съехавших постояльцев мы должны хранить целый месяц. Закон нарушать нельзя!
– Да, нарушать его не надо… Мне бы хотелось взглянуть на вещи Джуда.
– Что ж, если хочется, так… Но покажите-ка мне еще раз удостоверение, которым вы помахали перед моим носом, когда вошли.
Уэс протянул администратору свое удостоверение. Из него высовывался краешек двадцатидолларовой банкноты. Администратор вытащил деньги, внимательно оглядел их и засунул в карман. Так и не раскрыв удостоверения, он возвратил его Уэсу и, ухмыльнувшись, сказал:
– Документ внушительный.
Кладовка была загромождена какими-то ящиками, грудами тряпья и прочим старьем. Администратор выудил из всего этого два видавших виды чемодана и коробку из-под обуви. В коробке лежали туалетные принадлежности, а в чемоданах были в беспорядке набросаны грязные и мятые вещи. Уэс подумал, что если у Джуда и было что-либо ценное, то оно наверняка уже стало собственностью администратора. В вещах Джуда Уэс нашел ключи с эмблемой «мерседеса» и отложил их в сторону. Из кармана сильно выцветшей рубашки с изображением акул выпали две мятые моментальные фотографии, сделанные «Поляроидом». На первой были запечатлены Джуд и какой-то молодой мужчина. Они оба улыбались тому, кто их фотографировал, но улыбка мужчины рядом с Джудом казалась какой-то вымученной.
У этого мужчины были короткие темные волосы, он был гладко выбрит, одет в легкую рубашку и джинсы. На фотографии им обоим было лет по тридцать.
На втором снимке была запечатлена роскошная брюнетка – невысокого роста, но с огромным бюстом. Она стояла на склоне песчаного бархана, с невинным любопытством глядя в объектив фотокамеры. Женщина была похожа на итальянку: у нее были полные губы и большие карие глаза.