— Сули по четвертному, сам не обеднеет.
— Вот как? — гость насторожился: в деле заинтересован сам?
— Маячок, для сообщений, дай через Моисея. Посади его в любимом кабаке, у него там свои люди на кухне есть, позовут к телефону. А к Моисею пристегни трех, даже лучше четырех отбойщиков.
— Все сделаю, — согласно закивал Мирон.
— Предупреди, чтобы не уходили с постов! А то я оставил двух дураков во втором адресе, а они придумали вместе за сигаретами пойти. Хозяина квартирки упустили, хорошо, он сам вечерком домой приплелся. Они, правда, клянутся и божатся, что Юрка не выходил. Но я не очень верю… когда все решишь, возьми пару своих и загляни домой к этому Фомину, может, он в своей хате отсиживается.
— Как скажешь, — Мирон выцедил коньяк и пожевал лимон. — Не пойдет добром, уговорим! Ко второму тоже заглянуть?
— Не надо. Неизвестно, кто там живет, не проверили пока.
Рунин подошел к буфету, достав из него пачку пятидесятирублевых купюр, бросил их на столик:
— Возьми на расходы. Делом сегодня же займись и не забудь к вечеру паспорт вернуть.
— Лишний среди нас оказался? — рассматривая фото Юрки на паспорте, лениво спросил Мирон.
Виктор Степанович глухо пояснил:
— Любопытство — большой порок… Молодой человек проявил ненужную любознательность — поперся к покойному.
— Что?! — Мирон побледнел и привстал с кресла.
— Сиди! — приказал Рунин. — Чего вскинулся? Пока ничего страшного не произошло, но может! Поэтому принимаем меры. Кстати, поставь людей и к дому Икряного. Он его знает и может там появиться.
— Может, лучше этого парня сразу послать за покойным? — щелкнул пальцем по паспорту Мирон.
— Рано, — Виктор Степанович остановился напротив гостя и, глядя ему прямо в глаза, приказал: — Никакой самодеятельности! Зачем лишний раз милицию будоражить? И сам такой глупости не простит. С парнем сначала перетолковать надо, выпотрошить, а потом решать. Поэтому он должен быть на даче живой и здоровый! Повторять не буду.
Мирон вытер ладонью вспотевший лоб, прямо из горлышка допил остатки коньяка, небрежно поставив пустую посудину под стол. Рунин усмехнулся, до чего живучи в людях дурные привычки — вылакал марочный греческий коньяк, как дешевый портвейн, а бутылку под стол. Господи, с кем приходится работать?
— Звони мне три раза в день, сообщай, как дела. — Рунин повел гостя в прихожую. — Надо этого придурка найти как можно скорее. Ты уж постарайся, посуетись, милый, окупится все.
Заперев за гостем дверь, Виктор Степанович вернулся в комнату, присел к столику, задумался. Вроде все идет правильно. Мирон должен вырыть Фомина хоть из-под земли.
Надо же так случиться! Рунин даже зло пристукнул кулаком по ладони. Все сплелось в тугой, сложный узел: работа с Филатовым, проведенная по приказу Оракула, притягивание к делу нового получателя Фомина, найденного Сашкой-учителем, неожиданный конец Филатова и опасное любопытство Юрки к этой истории. Откуда сам узнал обо всем, кто ему настучал? Выкручивайся теперь, вертись, как уж на сковороде, — нет гарантий, что дурной Юрка не начнет болтать. Пусть и знает-то он всего ничего, но возили его к Леве, работал на Икряного, знаком с Сашкой-учителем. Да еще поездка на дачу, к одному из строительных боссов. Прижали тогда Ивана Мефодиевича, будет знать, как задерживать дань всесильному Оракулу. Если снял свой куш, так будь любезен, отстегни комиссионные!
Испугался тогда Ванька, залебезил, оставшись наедине с Руниным, понял: в случае отказа не будет пощады. Не зря ему Виктор Степанович про юг намекнул — лето, сезон отпусков, семейство Ивана Мефодиевича пупки грело на пляже. А если пара толковых ребят туда вылетит в срочном порядке, мало ли какие неприятности могут ждать драгоценных родных отказывающегося от выплат Ивана Мефодиевича? Тонут в море люди, ноги ломают в горах… и не только ноги!
Зазвонил телефон. Догадываясь, кто звонит, Рунин неохотно снял трубку.
— Виктор? — спросил бархатный баритон. — Какие дела?
— Все сделал. Остается ждать, — коротко доложил Рунин.
— Спасибо, — усмехнулся Оракул. — Но я буду плохо спать по ночам до тех пор, пока не узнаю, что именно накопал этот любопытный юноша…
Положив трубку, Виктор Степанович выругался и, полуприкрыв глаза, выцедил оставленную Мироном рюмку коньяка — шут с ними, с принципами, иногда нервы сдают.
VIII
Фомин перебежал дорогу и пошел к Таганке — через десять минут он войдет в подъезд дома, наконец-то окажется в полной безопасности. Хватит с него разных приключений. Надо заполучить обратно паспорт, написать сестре и обязательно уехать отсюда, где его подкарауливают в подворотнях, намереваясь прирезать. Знать бы еще, за что?!