— Тебя проверяли? — спросил Глеб.
— Где? Там, в переулке? Да, приезжали ребята Моисея.
— Когда? В определенное время или нет?
— По-разному. Я там несколько дней болтался. Предлагали и ночью караулить, но я отказался: родители потом заедят, — опустил голову парень. — А чего мне будет?
— Поглядим, — мрачно улыбаясь, ответил Шестак. — Иди, напиши подробно, кого знаешь, кто дал фото, сколько заплатили…
— Ну? — дождавшись, пока закроется дверь за вышедшим из кабинета парнем, повернулся он к Соломатину.
— Поторопился, — Глеб закурил папиросу. — Может, это живец, подставленный, чтобы выяснить наши намерения, а я, не подумав, дернул за нитку обратной связи. Зато теперь они точно знают, что Фомин нас интересует.
— Непонятно, но красноречиво, — засмеялся Шестак.
— Да нет же, пойми, за этим наблюдателем тоже могли наблюдать! Ждать, что произойдет, а когда произошло, раньше нас позвонить. Посмотришь, ребята вернутся ни с чем. Оборвали ниточку, хотя и не до конца. Не подумали, что «Цветок папоротника» не то что нитка, — веревка!
— Для тебя, может быть, — откинулся на спинку стула Шестак. — А я, представь себе, пока мало понимаю в этой истории. Парня придется постращать и отпустить. Нет основания для его задержания, но пока он пишет захватывающую летопись, ты, будь любезен, введи меня в курс дела. А то у меня под носом натуральные парижские тайны, а я ни сном ни духом! Надо было сразу прийти к старому товарищу Володе Шестаку и рассказать, глядишь, помог бы. Ты к себе не торопишься? Тогда рассказывай.
И Глеб начал рассказывать историю странного знакомства с Фоминым.
IV
Звонок Мирона заставил Рунина вылезти из ванны. Закутавшись в большой махровый халат, он прошлепал босыми ногами к телефону, снял трубку.
— Алло, Витя, это я!
— Ты меня из ванны вытащил, — недовольно сказал Рунин. — Если не срочно, то перезвони.
— Срочно! — отрубил Мирон, и сердце Виктора Степановича болезненно сжалось в нехорошем предчувствии. — Наблюдателя в участок поволокли. Постовые на патрульной машине.
— Позвони на маячок к Моисею, пусть отрубят. Потом перезвонишь мне. Все, жду…
Бросив телефонную трубку, Рунин прошел в ванную, быстро встал под душ, включая то холодную, то горячую воду. Едва успел вытереться и одеться, как телефон снова зазвонил.
— Все сделал, — голос Мирона прерывался от волнения.
— Молодец. За домом его девки поглядите, — приказал Рунин. — Моисея отправь куда-нибудь, ребят пересади в другое место, пусть продолжают ждать. Где Жорка?
— Слинял! — Мирон не скрывал озабоченности.
— И его поищи. Понял? Потом смотаешься к Икряному и Учителю, предупреди, чтобы немедленно сообщили, если Юрка появится. Вечером позвони, доложишься и начнешь работать с Левой. Вы уже в контакте?
— Виделись.
— Смотри там, без рук! — предупредил Рунин. — Генерал Льва Михайловича нам теперь очень понадобится. Осознал?..
V
На работе Соломатина ждал сюрприз. Увидев входящего в кабинет Глеба, капитан Гаранин сразу же сказал:
— Наконец-то! Спустись в бюро пропусков, там дожидаются.
— Кто?
— Филатова…
Сбегая вниз по лестничным маршам с забранными сеткой пролетами, Соломатин подумал, что сюрпризы бывают и неприятными: что понадобилось от него Нине Николаевне?
С тяжелым чувством открыв дверь бюро пропусков, он прошел мимо дежурного милиционера и бегло оглядел небольшой зал: неужели надоело ждать, ушла?
— Глеб Николаевич?
Он обернулся. Рядом стояла Ирина.
— Извините, что назвалась маминой фамилией. Сейчас понимаю, как была неправа.
Глеб смотрел на нее и не узнавал: несколько дней назад она выглядела по-другому — юной, беззаботной, и ему стоило немалого труда найти с ней общий язык. Теперь перед ним похудевшая, осунувшаяся девушка, грустная, повзрослевшая.
— Мы можем поговорить?
— Да, конечно, — Глеб быстро прикинул: заказывать пропуск означает поставить в известность о ее приходе Собачкина, а этого не хотелось. — Пойдемте, посидим на бульваре?
Они пошли по старому кривому переулку, вышли к бульвару, нашли свободную скамейку, уселись. Пока Глеб раздумывал, как бы половчее повести разговор, чтобы девушка не замкнулась, Ирина начала рассказывать сама. О том, как однажды вечером пришла домой и совершенно случайно сняла трубку параллельного телефона, полагая, что звонит кто-то из ее знакомых. Но звонили не ей, а Николаю Евгеньевичу. Разговор был малопонятный, полный скрытых угроз и намеков.