— Возможно, а возможно, и нет.
Хоснер посмотрел на север. Примерно в семистах пятидесяти метрах от них над плоской равниной величественно возвышался высокий холм.
— Что это?
Добкин проследил за его взглядом.
— Это Вавилонский холм. Некоторые археологи считают, что на нем стояла Вавилонская башня.
Хоснер вгляделся внимательнее.
— Ты веришь в это?
— Кто знает?
Хоснер огляделся вокруг.
— А мы можем увидеть отсюда Висячие сады?
Добкин рассмеялся.
— Я по субботам не работаю гидом. — Он положил свою большую руку на плечо Хоснера. — Главные развалины на юге. Вон там.
— А здесь кто-нибудь живет?
— Арабы не любят это место. Считают, что здесь бродят призраки.
— Но ведь тут есть загон для скота.
Добкин кивнул.
— И маленькая деревушка среди развалин.
Хоснер затушил сигарету, сохранив окурок.
— А может эта деревушка оказаться нам хоть как-то полезной?
— Не думаю. Я просматривал отчеты армейских разведчиков, работавших в Ираке. Во многих иракских деревнях жизнь вообще на первобытно-общинной стадии, некоторые их жители даже не знают, что они граждане Ирака. Живут, как первые месопотамские крестьяне, которые начали осваивать эту местность пять тысячелетий назад.
— Значит, поблизости нет никаких современных средств транспорта и связи?
— На юге расположен городок Хилла. Но я не рассчитываю на то, что там узнают про нас. — Добкин помолчал, словно вспоминал что-то. — А ты знаешь, здесь есть небольшой музей и гостиница в южной части развалин, возле ворот Иштар.
Хоснер быстро повернул голову и взглянул на Добкина.
— Продолжай.
— Иракское Управление памятников древности построило эти два здания примерно двадцать лет назад. Я знаю директора музея. Доктор Аль-Ханни. Я встречался с ним в Афинах всего полгода назад. Мы переписываемся через нашего общего друга на Кипре.
— Ты серьезно? — Хоснер принялся расхаживать из стороны в сторону. — Сможешь добраться туда?
— Иаков, мы, выражаясь военной терминологией, блокированы, то есть окружены. Мы расставили часовых, люди заняли огневые позиции, и уверяю тебя, что и они проделали то же самое вокруг всего холма.
— Но если ты сумеешь проскользнуть…
— Доктор Аль-Ханни не появится там до конца апреля, когда начнется туристический сезон.
— Но там должен быть телефон.
— Возможно, и есть. И водопровод там, возможно, имеется. Но ты сам можешь догадаться, где Риш скорее всего разместил свой командный пункт.
Хоснер прекратил расхаживать и остановился.
— Значит, если ты сможешь туда добраться — в гостиницу или в музей, — у нас появится шанс установить связь с цивилизованным миром. Вдруг Аль-Ханни там, или, может быть, тебе удастся захватить джип, или, возможно, телефон не охраняется… Что скажешь, Бен?
Добкин посмотрел на юг, он различил силуэты каких-то руин. До места раскопок ворот Иштар как минимум два километра. Может быть, цепь часовых вокруг холма и не такая уж плотная. И все же ему хотелось хорошенько все рассмотреть при дневном свете.
— Я рискну. Но если они поймают меня, то заставят рассказать все, что я знаю о нашей обороне и вооружении. На допросах все говорят, Иаков. Ты прекрасно знаешь это.
— Разумеется, знаю.
— Тогда я предпочел бы иметь пистолет… хочу быть уверенным, что не попаду к ним в руки. Мы сможем выделить мне пистолет?
— Не думаю, Бен.
— Да, я понимаю.
— Нож, — предложил Хоснер.
Добкин рассмеялся.
— Ты знаешь, я никогда не понимал, как это у наших предков хватало храбрости уходить из жизни, бросаясь грудью на собственные мечи. Надо иметь огромную силу воли. И, должно быть, это очень, очень больно. — Добкин посмотрел вдаль. — Не знаю, смогу ли я сделать это.
— Ладно, давай поспрашиваем, нет ли у кого-нибудь лекарств, смертельных в больших дозах, — предложил Хоснер.
— Ценю твою заботу о том, как мне совершить самоубийство.
— Здесь более пятидесяти человек…
— Знаю. Да, я пойду. Но только после того, как осмотрю все при дневном свете. Отправлюсь завтра с наступлением темноты.
— Возможно, мы и не проживем так долго.
— И все же стоит подождать. Тогда у меня будет больше шансов на успех. А если я пойду сегодня, то только напрасно погибну. А мне этого не хочется, я должен выполнить задание.
— Разумеется.
Попыхивая трубкой, к Хоснеру и Добкину подошел Исаак Бург. Он шел тяжелой походкой человека, только что выполнившего неприятную миссию.