– Что-то висит здесь в воздухе, – бурчал Ансельмо, который в людях разбирался. – Эти индейцы не могут дождаться момента, когда они восстанут и перережут шеи всем белым.
– Это правда, – подтвердил Фруассарт. – Тишина, словно перед бунтом в лагере.
– Думаете, это делишки Серебристых?
Францисканцы из Туларосы, которых мы расспрашивали про настроения среди туземцев, подтверждали необъяснимую и усиливающуюся с каждым днем враждебность до сих пор дружелюбно настроенных индейцев, множество случаев возвращения к язычеству, популярность магии заговоров, ранее не отмеченных с такой интенсивностью. Еще мы узнали, что совсем недавно перед нами промаршировал отряд войск вице-короля, направлявшийся в сторону Санта-Фе. Имело ли это какую-то связь с активностью Вырывающих Сердца, сказать было трудно.
Сразу же за Туларосой проводник, местный шельма, каких мало, завел нас не в ту сторону, послав нашу компанию в направлении Аламогордо. И, пока мы не сориентировались в ошибке, чуть не заплатили смертью за этот маршрут, поскольку дорога выводила нас прямиком на огромную белую пустыню, образованную из превращенного в порошок гипса, к тому же там нас застала неожиданная буря. Ручаюсь вам, что обычная песчаная буря по сравнению с этим бешенством натуры могла показаться спокойной прогулкой по лугам Розеттины. Я лишь утешал товарищей по экспедиции, что, к счастью, не падает дождь, так что нам не грозит превращение в группу статуй, застывших как жена Лота, которые, со временем, могли бы даже стать туристической достопримечательностью Нью-Мексико. Найдя нужную дорогу, мы снова свернули к северу, направляясь к миссии Сан-Антонио, откуда, в соответствии с имеющимися у нас картами, могло быть ближе всего к Секретному Городу.
Тем временем, с нашим ясновидящим священником делалось по-настоящему плохо. Пару раз он терял сознание, хотя, придя в себя, тут же он приказывал продолжать марш. Когда, в конце концов, мы остановились на ночлег на горном склоне милях в двадцати от Сан-Антонио, мне показалось, будто бы наш несчастный padre уснул. Впрочем, заснули и все мы.
Практически перед самым рассветом меня разбудил шепот:
– Альдо, слышишь меня, Альдо?
Мне казалось, будто бы это говорит Лино, но через какое-то время я сориентировался, что шепот исходит из почерневших губ Гомеса. Я поднес ему ко рту чашку с водой, но он проглотил буквально пару капель.
– Я умираю…
– Да нет же, все будет хорошо, отче.
Тот прикрыл веки, словно бы хотел собрать остаток сил.
– Верь Богу, верь Богу, Альдо. Что бы ни происходило, – выдавил он из себя. – Это важно…, - а потом произнес несколько слов, значения которых я не слишком понял, хотя они повторядись пару раз: – Сан-Антонио… Священник… Сан-Антонио… Близко…
И вновь потерял сознание. Я понял, что ему важно было последнее помазание и отпущение грехов. И вот только тут до меня дошло – как это живущий в семнадцатом веке священник назвал меня моим именем из двадцатого века, Альдо? Именем, которого, кроме Павоне, никто не мог знать?
Я знал, что просьба умирающего свята. Тогда разбудил Гаспара Фруассарта. После краткого совещания мы решили совместно отправиться до не слишком далекой миссии Сан-Антонио, о которой вспоминал Педро, и вернуться со священником, чтобы тот причастил его. С собой мы взяли четырех более всего отдохнувших лошадей – на них сели капитан, переодевшийся в светского монаха, Эбен, я и Ансельмо.
Мы помчались словно ветер, надеясь на то, что успеем вовремя. В миссию мы въехали довольно рано, но среди глиняных стен уже было много народу. За два дня до нас сюда прибыл королевский отряд из Эль-Пасо, что, понятное дело, сразу же привлекло сюда любителей меновой торговли и местных девиц.
Гаспар направился прямо к церкви. Оставив лошадей и наших помощников перед необычно выглядящим порталом из необожженной глины, мы прошли внутрь в поисках священника.
– Я поищу padre, надеюсь, что он тут же вас примет, – сказал юный церковный служка, метис. Мы опустились на колени перед статуей Мадонны, которой некий местный художник придал черты индеанки из племени хопи или апачей. Через полчаса маленький министрант снова появился и повел нас к дому приходского священника со сводом будто сундук, где нас ожидал монах в белом. Он сидел спиной к входу, но когда обернулся, я почувствовал, как сердце у меня подскочило к горлу. Профиль полумесяца, редкие, неопрятные волосы…