***
Как раз перед обедом, в четверг 3 ноября, снова неожиданно появился мой хозяин. Я не удивилась. За ночь до этого я видела его во сне, и мне казалось невозможным, чтобы он не появился после моих ежедневных горячих молитв. Увидев, что он входит в сад, я почувствовала дикую радость. Если бы он увидел меня в эту минуту, он бы все узнал и понял. Но, пока он подошел, и когда я впустила его, мое самообладание вернулось ко мне. Я, вероятно, показалась ему только обыкновенной, хорошо воспитанной и умеющей держать себя горничной. Он переоделся и сейчас же ушел играть в гольф. Войдя в комнату, чтобы почистить и убрать снятое им платье, я нашла, что он повесил его в стенной шкаф, и по-видимому, запер его. Это открытие, которому предшествовали многие другие, дало новый материал моим размышлениям. Я решила внимательно прочесть завтра газету. Мне становилось все яснее, что в жизни моего господина было нечто, что он боязливо скрывал от света. Я еще более убедилась в этом, когда нашла в верхнем ящике, который он открыл, чтобы выбрать галстук, заряженный револьвер, который он туда спрятал. Купец, имеющий в Сити бюро, а также виллу, дающую ему возможность играть в гольф за городом, обычно не носит с собой заряженного револьвера. Мое сердце возбужденно билось, когда я взяла в руки револьвер и играла им. Я забыла равнодушие моего хозяина ко мне. Я не считалась с тем, что он никогда не уделил мне лишнего взгляда, несмотря на то, что я красива и по пальцам обеих рук могла бы насчитать своих поклонников, восхищавшихся моим лицом и фигурой. Все же я надеялась завоевать его сердце, если бы мне удалось подойти к нему поближе. Я чувствую это, хотя никогда не думала ничего подобного о каком-нибудь другом мужчине. Я думаю, что он, по своей натуре, холоден и неприступен.
Если бы он только подозревал, какая пламенная страсть к нему пожирает меня день и ночь, он сбросил бы свою холодную, таинственную маску и уделил бы мне в своей жизни место, по которому я тоскую.
Я стояла все еще без всякого дела в его комнате и смотрела на запертый шкаф, когда, к моему удивлению, вошел мужчина - худой, неприятной внешности, с впалыми щеками и щетинистыми рыжеватыми усами. Я не легко пугаюсь, но меня кольнуло в сердце, когда он запер за собой дверь.
- Что вам нужно? - спросила я резко, - как вы посмели войти сюда?
Он строго посмотрел на меня, и я тотчас же поняла, что ошибаюсь: он не был, как мне показалось вначале, одним из моих поклонников, которых мне с большим трудом удавалось держать на расстоянии.
- Сударыня, - начал он, - я полицейский чиновник. Вы производите впечатление благоразумной девушки. Ответьте добросовестно на мои вопросы, помогите мне в исполнении моего долга, и вы будете вознаграждены.
Я несколько минут молча смотрела на него. Не думаю, чтобы я покраснела или как-нибудь иначе выдала испуг, охвативший мое сердце. Мой господин был в опасности. Я лихорадочно думала: "Как спасти его? Как спасти его?"
- Ваш хозяин вернулся приблизительно час тому назад? - продолжал этот человек, - теперь он ушел играть в гольф? Покажите мне одежду, в которой он вернулся домой.
- Откуда вы знаете, что он переодевался? - спросила я.
- Я видел, как он пришел и ушел снова, - гласил спокойный ответ. - Это спальня, не так ли?
- Конечно, - подтвердила я.
- В таком случае, платье, которое он снял, вероятно, здесь. Где же оно?
- Не знаю. Я сама искала его и хотела только что посмотреть в ванной, не оставил ли он его там.
Он направился к ванной комнате и вошел туда.
Он покинул комнату лишь на мгновение, но этого времени было для меня достаточно, чтобы вынуть револьвер из ящика с галстуками и опустить его в карман.
- Он вовсе не пользовался ванной, - сказал сыщик, снова подходя ко мне. - Я хотел бы, чтобы вы присутствовали при том, как я обыщу шкаф.
Я не противоречила, и он быстро обыскал два отделения шкафа. Когда очередь дошла до нижнего ящика, то оказалось, что он заперт. Сыщик тихонько свистнул.
- Есть у вас ключ отсюда? - спросил он.
- Нет, он у моего хозяина.
Он не медлил ни секунды, даже не извинился, а просто взломал вынутым из кармана инструментом замок и склонился над содержимым ящика. Думаю, что этот человек привык говорить лишь самое необходимое, но я услышала, как он, обрадованный находкой, стал напевать себе под нос. Когда он встал, торжествующая улыбка играла на его губах.
- В котором часу вы ожидаете вашего хозяина? - спросил он.
- Не знаю точно, - ответила я, - он обедает в клубе, потом играет партию в гольф. Около 4-х или 5-ти должен был бы вернуться.
Сыщик подошел к окну и поглядел на гольф-плац. Я тоже посмотрела в окно. Вдали виднелись фигуры двух людей, играющих в гольф.
- Знаете ли вы гольф-плац? - спросил он.
- Отлично. Я с детства жила здесь.
- У которого отверстия они играют?
- У 7-го.
- А зеленое на противоположной стороне?
- Это 17-е.
- Где находится позиция к 18-му?
- Отсюда ее не видно. Ее заслоняют деревья. - Он кивнул, по-видимому, очень довольный. Его глаза остановились на мне. Я заметила на его лице выражение, которое было мне давно знакомо. Он, очевидно, разглядел, что я очень красива. Он приблизился ко мне.
- Нравится вам ваш хозяин?
- Я редко вижу его.
- Известно ли вам, что вы очень красивая девушка? - Он подошел ко мне вплотную.
- Я всегда недоверчиво отношусь к незнакомцам, которые заявляют мне об этом, - сказала я и отпрянула на шаг назад.
Он рассмеялся.
- Может быть, вы за это поцелуете меня? - спросил он и показал бумажку в один фунт. - Вы умная девушка и сообщили мне все, что я хотел знать.
Я посмотрела на него с некоторым любопытством. Если даже он говорил правду, я не могла вернуть ему комплимента, потому что в роли тайного полицейского агента он оказался безнадежным идиотом.
- Я никогда не позволяю целовать себя, - ответила я, отстраняя фунтовую бумажку.
- Но на этот раз вы сделаете исключение, не правда ли?