- Как жаль! - сказал он, раздосадованный своим успехом. - Невероятно, до чего мне везет сегодня. Это уже вторая совершенно случайная удача.
Микель ничего не ответил. Он долго и внимательно смотрел на свою палку, ударил, и его шар покатился прямо к отверстию, но, упав в него, подскочил, выкатился снова и остановился у самого края отверстия. Мы ждали, но он не шевельнулся. Микель отвернулся, и мне показалось, что его губы задрожали.
- Снова вничью, - сказал он, - я не полагал, что потеряю эти два отверстия.
- Мне повезло, - хриплым голосом сказал Норман. - Но против этого ничего не поделаешь. Могло случиться и иначе.
На 18-м поле обоим пришлось гнать шары против сильного ветра, который дул нам в лицо. Норман играл хорошо, но Микель еще лучше. Однако его шар, задержанный каким-то бугорком, остановился, не докатившись до отверстия. Я посмотрела на своего мужа и прошептала Микелю, возле которого стояла:
- Этого бугорка не должно здесь быть, сотри его ногой, Норман не увидит, я стою между вами.
Микель применил палку и посмотрел на меня. Я поняла, что посоветовала ему нечто несовместимое с его правилами игры.
- Я привык играть честно, - спокойно сказал он, - то, что ты говоришь, пошло бы вразрез с моей совестью. Если мне суждено проиграть, я все равно проиграю.
Он осмотрел короткий, толстый, имевший форму ложки конец палки. Его шар остановился из-за ветра на полпути, но занял очень хорошую позицию.
Мы напряженно ожидали следующего удара. Помощники Нормана и слуги Микеля, должно быть, почувствовали, что от результата этой игры зависит нечто очень важное. Они заразились нашим волнением. Микель ударил. Его шар покатился прямо к флажку, и я едва подавила крик радости, когда он остановился в двух-трех метрах за отверстием.
- Отлично, - сказал Норман, вздохнув с облегчением. - Теперь я должен постараться сыграть так же хорошо.
Меня снова охватил страх, когда его шар покатился к отверстию; мне показалось, что партия подошла к концу. Но в нескольких метрах от отверстия шар остановился.
Казалось, Микель выигрывает. Вдруг слуга Микеля с ужасом вскрикнул: шар Микеля, не докатившись до отверстия, остановился. Микель неподвижно смотрел на шар. Когда он поднял голову, наши взоры встретились.
- Судьба - против меня, - спокойно сказал он.
Шар Нормана занимал великолепную позицию, но я заметила, что Норман держал палку не так, как всегда. Он легко толкнул шар и - я едва поверила своим глазам - шар покатился мимо отверстия и остановился на целый метр дальше.
- Это самое коварное место на всем плацу, - сказал он. - Ваша очередь.
На этот раз Микелю повезло. Его шар упал прямо в отверстие. Поведение Нормана снова поразило меня. Он тщательно осмотрел свою чересчур короткую палку и счистил приставшие к ней комки земли. Но, когда сделал удар, шар снова прокатился мимо.
- Никогда еще в жизни я не терпел такой неудачи! - воскликнул Норман с видом человека, проигравшего партию исключительно по своей неосторожности.
- Вы выиграли, мосье Бенисад. И вы заслужили победу. Вам пришлось не раз бороться против неблагоприятных обстоятельств.
Микель снял шапку. На его лбу выступили крупные капли пота.
- Я рад, что выиграл, но я уже не надеялся на это.
Мы пошли обратно к клубу.
- Дженет и я едем сегодня дальше, - сообщил Норман.
- Это совсем не нужно, - ответил Микель. - Я собираюсь отправиться завтра в горы, где останусь целую неделю. Пожалуйста, не ускоряйте из-за меня вашего отъезда. Дженет, разреши мне сказать тебе несколько слов наедине.
Норман, не говоря ни слова и ни разу не оглянувшись, пошел в клуб. Мужчины странные существа. Этой игрой их борьба закончилась...
Я ответила Микелю, не дожидаясь его вопроса.
- Беатриче здорова. И она еще не замужем.
Взгляд Микеля просветлел. Я сделала вид, что не замечаю этого. Но сейчас же его лицо снова приняло равнодушное выражение, и голос зазвучал прежней энергией.
- Жаль, что она еще не замужем. Хотя я и думаю, что во всем свете не найдется мужчины, достойного ее. У меня к тебе большая просьба: я хотел бы, чтобы она узнала, что я еще не умер.
Он раскрыл свой бумажник и вынул из него помятую карточку, на которой рукой Беатриче надписано было ее имя.
- После того, как я "умер", я узнал из французских газет, что Беатриче послала цветы в госпиталь ко дню моих похорон. Я почувствовал стыд, как человек, совершивший нечто позорное. Я постарался, насколько мог, искупить свое прошлое. И после этого я имел глупость снова рискнуть своей жизнью: я присутствовал при своем собственном погребении и украл эту карточку. Если она узнает правду, я хочу, чтобы ты рассказала ей об этом. Пусть она сочтет это за искупление.
Я положила свои пальцы на его руку. Я не могла произнести ни слова. Мы попрощались молча.
Последнее, что мы узнали о Микеле, было очень характерно для него. Когда мы на следующий день были на гольф-плацу, где Норман играл с секретарем, мы увидели на другой стороне реки двух мужчин с дорожными сумками и шестами. Они походили на пилигримов, предпринявших путешествие к святым местам на покаяние.
- Бенисад снова отправляется в горы, - сказал секретарь.
- Говорят, он поставил себе целью первым взобраться на ту вершину. Ее не достигал еще ни один человек. Даже баски, проводники, считают его смелость безумием.
Я с тоской смотрела вслед удалявшимся людям, желая им счастливого пути. Микель, не оглядываясь, шел вперед к своей цели.
КОНЕЦ