— Одно дело — нестандарт. Другое — неконтролируемая полноценная Тень, — возразил магистр Алвар Трейн, архивист. — Она проявилась мгновенно, без канала. Без знака. Ты понимаешь, что это значит?
— Что рамка ошиблась и никакой он не пустой, — сказала Салине. — И что он точно не дикарь. Его структура — слишком целостная. Даже после амнезии. Даже с блокировкой и ее последствиями.
— Судя по сигнатурам, я бы сказал, что он из Альбигора. Причем из какого-либо клана. Слишком быстрый отклик, слишком правильная реакция… Похоже на то, что раньше он уже проходил подготовку.
— Думаете, он — шпион?
— Серый орден не смог бы провернуть подобное. Никто бы не смог.
— Или он — сосуд, — выдавил Бариан Мек, старейший из присутствующих. — Вопрос — для чего этот сосуд предназначен… Но я не думаю, что другие кланы способны на подобное…
— Вы боитесь его? — Салине приподняла бровь.
— Не его. Я боюсь того, что через него может прийти. У него прямая связь с Тенью. И он не подчиняет ее. Она словно часть его самого. Но у этой части есть своя воля. И меня беспокоит, что они могут не договориться
Повисла пауза.
— Остен Рейвель ранен, — напомнил один из младших наставников. — Это боевое ранение. Подобное недопустимо на испытаниях.
— Остен избалован, — отрезала Салине. — И давно напрашивался на урок. Слишком привык считать силу наследством, а не даром, который нужно заслужить. Сегодня он получил напоминание, что кровь не спасет его от опасного противника.
— Это подорвёт дисциплину, — проговорил магистр Бариан. — Уже пошли разговоры. Полукровка без рода. Без школы. Без истории. И — победа над учеником, которого готовили с рождения.
— Победа, — повторила Салине, и в её голосе зазвенела сталь. — Или манифестация? Вы все видели. Ром не дрался — он впервые видел Теневые клинки. Но реагировал. Интуитивно. Чисто. Как будто… помнил.
— Магическая память? — предположил Алвар. — Или подселение? Быть может, все же игра Серого ордена?
— Мы проверяли. Он пуст. Внутри — только он. Или то, что осталось от того, кем он был прежде.
Молчание.
Салине поднялась.
— Я беру на себя ответственность, — сказала она. — Он — мой рекрут. И если через него идёт угроза — я встречу её первой. Но пока я вижу шанс для клана. Этот Ром может пригодиться нам в Диких землях. Быть может, не только там.
— Шанс… Или ловушка, — шепнул один из магистров.
— Все перемены — ловушки. Вопрос в том, для кого, — бросила Салине и вышла из зала.
Когда дверь за ней закрылась, никто не проронил ни слова. Только главный наставник кивнул своим помощникам:
— Нужно выяснить, кто он. Если этот парень и правда из Города, кто-то должен был заявить о пропаже. Проверьте все кланы и сословия.
Церемония была короткой.
Без фанфар, хоров и прочей пышности, которую я бы охотно проигнорировал.
Зал, куда меня привели, был небольшим. Скорее крипта, чем храм. Свет здесь лился из-под пола, молочно-белый, рассеянный. Стены были исписаны древними глифами. Откуда-то сверху мне на макушку упала капля воды.
Я стоял, выпрямившись, перед тремя наставниками. Центральная фигура — тот самый магистр Ясби, похожий на живой гобелен из маски, мантии и звёздных нашивок. По бокам — Салине и ещё один наставник, незнакомый, с руками, на которых сверкали артефактные перстни.
— Твое имя, кандидат? — спросил Ясби.
— Ром, — ответил я. — Без фамилии. Без рода.
— Принимаешь ли ты Клятву Ночи?
— Принимаю, — сказал я.
Камни пола засветились ярче. Свет поднялся по кругу, обвил меня, словно коконом. Сбоку шагнула фигура — человек в простой чёрной форме. В руках у него был черный лаковый ящик. Он поднял крышку, извлек нечто похожее на жезл с иглой. Поднёс к моей ключице. Я напрягся.
— Временное клеймо, — тихо сказала Салине. — Метка Ночи. Через год ты сможешь заменить её настоящей. Если доживёшь.
Жезл коснулся кожи — и вспыхнул. Боль была быстрая, не сильная, но… странная. Будто меня зацепило что-то не из этого мира. Я почувствовал, как знак вплетается в кожу, в саму плоть.
— Ты принят, — произнёс магистр Ясби. — Добро пожаловать в рекруты, Ром из Ночного клана.
Помощник магистра протянул мне свёрток. Я развернул его.
Новая форма. Не та серая куртка, что выдали при поступлении. А настоящая: мягкая ткань с чёрным отливом, серебряная прострочка на плечах, знак полумесяца на груди. Не доспех — но уже не униформа «безликих». Одежда Рекрута Лунорожденных.
Я переоделся в соседнем помещении. При первом прикосновении ткань показалась чужой. Во второй — уже моей, словно она подстроилась под мое тело и ощущения. На запястье все еще красовался браслет допуска. На ключице — светящаяся, ещё пульсирующая метка. Теперь в браслете не было нужды: защитные символы считают мою метку и пропустят в квартал.