Я улыбнулся.
— Вы всерьёз считаете, что я опасен?
Лазурный капитан посмотрел на меня с долей сожаления. Или усталости.
— Ты и правда не знаешь? А, ну конечно… — Голос был всё таким же спокойным. — Те, кто проводит в Диких землях больше пары ночных часов без специальной защиты, впитывают в себя грязный Ноктиум. А Ноктиум… Это основа всего. Но чистый. Грязный… не любит, когда его трогают. Иногда достаточно лёгкого прикосновения — и зараженный объект вспыхивает. Нестабильная магическая энергия неуправляема и опасна для окружающих.
Что ж, зато теперь понятно, откуда трещины и подпалины на этом здании.
Он встал. Подошёл ближе. Ростом он был не выше меня, но пафосная форма делала его шире в плечах.
— Так что, Ром, — сказал он, тихо, почти по-дружески. — Пока ты не доказал, что ты не ходячая бомба — мы будем к тебе относиться соответствующе. Понимаешь?
— Если меня признают безопасным, что тогда?
— Тогда… Все будет зависеть от того, что ты из себя представляешь. Как раз в Башне это и выяснят.
Обращались со мной и правда как с опасным грузом.
Еще одно подразделение Солнцерожденных — воины в белой форме с серебряными плащами, организовали настоящий защищенный коридор для моего перемещения. Надо мной соорудили что-то вроде магического кокона, который должен был защитить окружающих, если я решу взорваться.
Странность была только в одном — раз нестабильного Ноктиума во мне не обнаружили, то и взрываться, по идее, было нечему. И все же Солнцерожденные проявили бдительность.
Меня провели через череду ворот, улиц и площадей, пока мы не остановились у здания, которое выглядело как храм, госпиталь и гробница одновременно.
— Башня Белой Ткани, — пояснил один из Щитов.
— Госпиталь, значит?
— Не только.
Башня была белее снега, с перламутровым отливом. По фасаду текли какие-то магические знаки — я не понимал их, но они гудели, как осиное гнездо.
— Надеюсь, ты все же ничего не подорвешь, — сказал Эйрикс, передавая меня людям в серебряных плащах. — Бывай, парень. А у меня смена закончилась, грибной эль сам себя не выпьет…
У входа нас встретили двое мужчин в белых мантиях. Их лица были закрыты тонкими масками с белым стеклом в прорезях, и от этого они казались незрячими.
— Сопровождаемый потенциально нестабилен, — отрапортовал глава нашей группы. — Уровень угрозы — неизвестен. Аура Ноктиума неизвестна и не зафикстрована. Субъект не идентифицирован. Срочно нужна полная диагностика.
— Разумеется, господа, — раздался тихий голос из-под маски. — Прошу за нами в Тихое крыло.
Меня провели внутрь, и мы почти сразу же свернули на отдельную лестницу. Контуры стен повторяли защитные силовые барьеры похожие на тот кокон, которым меня окутали. Полы были выложены плиткой, по которой текли едва заметные рунические линии. Защитные заклинания? Воздух — стерильный, но тяжёлый. Видимо, Тихое крыло предназначалось для работы с нестабильными элементами. Вроде меня.
Мы пересекли зал с полупрозрачными перегородками, за которыми угадывались тени пациентов и медиков, и направились к странному лифту. Платформа из серебристого сплава с вставкой из какого-то кристалла подняла нас быстро, но без единого звука.
На нужном этаже нас уже ждала симпатичная женщина с высоко убранными волосами, в мантии с серебряной полосой и в белых перчатках. На груди она носила символ, который я еще не видел — скрещенные жезл и перо. А еще ее явно предупредили.
— Субъект, прошу сюда, в капсулу.
Субъект? Очаровательно.
— У меня есть имя, — отозвался я.
— Прошу прощения, но пока что ваша личность не установлена, — вежливо ответила дама. — Согласно правилам таких, как вы, именуют субъектами. В этом нет ничего оскорбительного, поверьте. Лишь формальное название — наше дело требует точности. Прошу в капсулу, господин.
Капсула чем-то походила на саркофаг. Прозрачная оболочка, внутри — кристаллическая структура, похожая на лед. Мне помогли забраться внутрь. Мягко, вежливо, но без лишних нежностей. Закрыли крышку…
— Дыхание ровное. Пульс в норме. Плотность ноктиумного поля в ауре нулевая, — читала одна из магов, смотря в какой-то артефакт, похожий на линзу, встроенную в черепаховый полумесяц.
— Запускаем раздражитель, — спокойно проговорила женщина в мантии.
В ту же секунду воздух вокруг меня начал дрожать. Я почувствовал зуд под кожей. Будто тонкая игла, невидимая и холодная, начала тыкать в каждый нерв. С каждой секундой это ощущение бесило все сильнее, но взрываться пока что не хотелось.
— Высокая сопротивляемость к раздражителям, — констатировала девушка с «лупой».