Остен ушёл, хлопнув по спине одного из стажёров. А я остался — глядя на своё отражение в потемневшем металле клинка. Тень-Шаль был, конечно, другой — сейчас при мне был простой тренировочный артефактный меч. Но отражение… оставалось тем же.
«Ты меняешься, Ром», — подумал я. — «Только не забудь, зачем начал».
Крыша Башни Стражей — редкий оазис тишины в этом городе, который даже ночью не умел молчать. Ни тебе криков из казарм, ни звона мечей на тренировочных площадках, ни рыганий из таверен. Только ветер, фонари и ночное небо, похожее на зачернённую карту с пролитым серебром.
Я поднялся туда, чтобы подышать свежим воздухом и подумать. Сел у парапета и уставился вдаль, на башни квартала Солнцерожденных.
Шаги я услышал сразу. Тихие. Нерешительные.
— Прячешься?
Лия.
— Патрулирую. Исключительно с целью выявления атмосферных нарушений на высоте.
Она присела рядом. Не вплотную — нет, Лия так не делала. Между нами всегда было расстояние. Как будто мы оба понимали: стоит его сократить — и уже нельзя будет отшутиться. По крайней мере, она не сможет.
— Сегодня ты снова уделал Остена, — сказала она, глядя вперёд. — Ещё чуть-чуть — и у тебя появятся настоящие фанаты.
— Буду рад. Я как раз думал, кого взять в личные оруженосцы. Возможно, даже Остена.
Она усмехнулась.
— Остен скорее перегрызет себе глотку, чем поднесёт тебе клинок.
— Возможно, этого и не потребуется. У меня создается впечатление, что экзамен — это тонко завуалированное сокращение численности стажёров.
Лия не улыбнулась.
— Так и есть, Ром. Действующих Лунных стражей не больше трёх сотен на весь Альбигор и форпосты. Это действительно элита. И даже если ты сдашь экзамен и попадешь в их ряды, то еще не скоро станешь настоящим Лунным стражем. У них свои традиции и поводы для гордости.
— И когда же они полностью принимают новичка в свои ряды?
— Кажется, когда принесешь Сойру башку высшей твари…
— Интригует.
Лия замолчала. Её лицо, освещённое бледным светом, вдруг показалось мне уставшим. Не просто физически — глубже. Словно внутри неё шёл какой-то собственный экзамен, о котором никто не знал.
— Пойдёшь завтра в «Чернильную Каплю»? — спросила она вдруг, не глядя на меня.
— Планирую. Пора собирать долги с Хвана.
— Там будут танцы. И твоя Элвина.
— Моя? — улыбнулся я.
Лия не ответила. Но уголок её губ дёрнулся.
— Ага, — протянул я. — Вот мы и подошли к тому, что тебя заботит.
— Ты ведь сам так смотрел на неё, — Лия наградила меня взглядом, который мог бы расплавить металл. — И меня это не заботит. Это не мои проблемы.
А, ну конечно. Ага.
— Я смотрел на нее как на потенциальную соперницу или союзницу в бою. Раз она родня Трейну, то должна уметь многое. И может быть полезна.
Лия фыркнула.
— Серьёзно? И тебе не дела до того, что она красотка? Ой, не ври…
— Я тут вообще-то пытаюсь вспомнить, кто я, — напомнил я ей. — А для этого мне нужно пройти экзамен, получить допуск в отдаленные сектора, чтобы попасть в проклятый Белый утёс и, возможно, умереть, так ничего и не выяснив. Романтика в этом списке где-то между «выпить отвара из ночных грибов» и «пережить апокалипсис».
Лия молчала. Я уже почти решил, что она сейчас просто уйдёт. Но вдруг она спросила:
— А если ты всё вспомнишь?
Я повернул к ней голову. Ветер тронул её волосы, и в эту секунду она показалась мне совсем другой. Настоящей. Не товарищем по оружию, не баронской дочкой, а… простой девушкой. Весьма симпатичной, к слову.
— Всё зависит от того, что именно я вспомню. Нет гарантии, что эта правда мне понравится.
Она кивнула.
— Не забудь только, кто ты сейчас. Кем уже стал. Мне кажется, это важнее.
Не факт, дорогая. Ой, не факт.
В этот момент она посмотрела на меня — не как на рекрута, не как на новичка, которому вызвалась помогать. А как на равного.
— Мне кажется, — тихо сказала она, — ты всё-таки не зря здесь. Не только потому, что тебя выбрал Тень-Шаль. Или потому, что ты так умеешь драться. А потому что ты меняешь всё вокруг себя. Всех. Даже тех, кто делает вид, что тебя ненавидит.
Я хотел было ответить в привычной манере — сарказмом, веселой отговоркой. Но не стал. Лия говорила серьезно о том, что было для неё важно. Такое следует уважать.
Мы молчали. Долго.
А потом Лия встала.
— Не задерживайся наверху, — сказала она. — Завтра ты должен быть свежим. Кто ещё, кроме тебя, будет бесить Остена?
Сначала была тьма. Такая густая, что казалось: если протянуть руку, она обернётся чем-то плотным, вязким, как деготь.