— Однако кто-то хотел, чтобы мы так подумали.
— Да. И кто-то достаточно умен, чтобы знать, как выглядят знаки Пепельников, но достаточно глуп, чтобы перепутать состав сплава амулета. Этот — не настоящий.
— И зачем их подставлять, этих Пепельников?
— Чтобы замести следы. Потому что настоящие следы могут привести к открытому конфликту, — рассудил Сойр. — Не думаю, что дело именно в Пепельниках. Сгодился бы кто угодно.
За нами хлопнула дверь. Вошла магистр Салине. В простой рабочей мантии, без сопровождения. Волосы были чуть растрёпаны, пальцы — то ли в краске, то ли в магических чернилах. Она явно занималась чем-то важным. И её выдернули.
— Решили всё выяснить без меня?
— Нет времени, — буркнул Сойр. — К тому же он при смерти.
Салине подошла ближе. Внимательно посмотрела на лицо пленника. На руки. На грудь, где еле шевелилось дыхание. Потом — на волосы, на кожу шеи. Ее взгляд упал на амулет, который держал в руках Сойр, и женщина покачала головой.
— Альбигор. Он местный, — тихо сказала она. — Ткани нет, но волосы густые, кожа — без налёта. Он не жил в Диких землях. Либо провел там совсем немного времени и не успел трансформироваться.
— Но и не маг, — добавил я. — Он пытался драться со мной.
— Но кто-то дал ему боевой артефакт, — она указала на обугленные отметины на груди предплечье. — Слишком мощный и дорогой для простого босяка из трущоб. И слишком нестабильный. Его явно делали не в нашем клане. Возможно, мастера с теневого рынка.
Сойр кивнул. Потом начал обыскивать одежду пленника. Клапаны, швы, внутренние карманы. Он действовал быстро, с нажимом. Вскоре разочарованно выдохнул:
— Пусто. Ни кланового знака, ни метки, ни документов. Чисто. Как будто его специально подготовили для того, чтобы умереть.
И он почти это сделал. Хотя явно рассчитывал на другой результат.
Я снова посмотрел на лицо пленника. Оно побледнело. Зрачки больше не дрожали. Грудь — не поднималась.
— Он умер, — сказал я.
— Нет, — возразила Салине. — Он был убит. Не мечом. Теми, кто натравил его на тебя. Они явно не знали, на что ты способен, Ром.
Она медленно выпрямилась. Взгляд её стал отстранённым, холодным.
— Пепельники устойчивы к грязному Ноктиуму. Особенно те, кто живет в Диких землях поколениями. Они уже даже не совсем люди… Этот персонаж не выдержал даже одного выброса. Его и рана убивала, но куда сильнее — передозировка. И тот, кто отправлял его на задание, понимал это. Свидетелей не должно было остаться.
Тарен Сойр молча кивнул.
— А теперь, Ром, полагаю, нам нужно поговорить в другом месте, — сказала Салине. — Господа, прошу за мной.
Едва мы вошли в кабинет Салине, я сел на край стола, вытер запекшуюся кровь с брови, и, не дожидаясь вопросов, начал сам:
— На меня напали у Арки Калия. Двое. Использовали оружие, нестабильный Ноктиум и артефакты ближнего боя. Один сбежал, второго я притащил. Остен был со мной. Первым делом попытался уйти, но не смог — оказался рядом в начале атаки. Когда завязался нешуточный бой — исчез.
— Ушёл за помощью? — уточнил Сойр.
Я пожал плечами.
— Не знаю. Но он не вернулся.
Салине не записывала — запоминала. Она кивнула, и я уловил напряжение в её голосе:
— Остен не делал никаких докладов после возвращения. Стража у ворот сказала, что он просто прошел мимо.
— Значит, не доложил. Полагаю, слишком испугался настоящего боя, — улыбнулся я.
Салине уставилась на меня в упор.
— Ты что-то недоговариваешь, Ром.
Я выдержал паузу. Хотел выждать, но понимал — это не игра в кости. Не сейчас.
— Насколько хорошо вы разбираетесь в ядах, магистр?
Салине приподняла бровь.
— В достаточной степени, чтобы распознать их наличие.
— А я — нет. Но понимаю, когда меня пытаются сделать вялым и тёплым. В «Чернильной капле» мне что-то подсыпали в кружку. Я сделал вид, что напился. Остен вызвался проводить меня. И потом — нападение.
Я достал из-под плаща кружку и передал Салине.
— Проверьте остатки. Зуб даю, там на дне не пряности.
Салине взяла предмет осторожно, как взрывчатку, и склонила голову.
— Если ты прав — это уже не просто нападение. Это двойное покушение или… Продуманный план, как от тебя избавиться. И сделал это кто-то из своих. В «Капле» были чужаки?
— Нет, только рекруты и персонал.
Она не улыбнулась. В её взгляде появилось то, чего я давно не видел — обеспокоенность.
— Я узнаю правду, Ром. Лично проведу анализ. До тех пор отдыхай. Не выходи за пределы клановых стен. И покажись лекарю.
Утром в квартале Лунорожденных было подозрительно тихо. Даже фонари, обычно мерцавшие лёгким синим светом, погасли раньше обычного. В воздухе повисло густое напряжение. Со стороны казалось, что ничего не происходит, но все чувствовали — шла работа. В коридорах и башнях, куда нам, рекрутам, хода не было.