Жители стягивались к площади и с прилегающих улиц — студенты, работяги, хросы, женщины с детьми. На казнях людно было всегда. Наконец за поворотом стала видна площадь — широкая, выложенная крупными округлыми камнями. Посередине находился высокий деревянный эшафот с двумя лестницами по краям. Наверху уже ждал палач — высокий широкоплечий мужчина в черном, с вечно задвинутым на лицо капюшоном. Ни разу мне так и не удалось подглядеть, кто же скрывается внутри, хотя порой мы виделись в цитадели регента. В руках он сжимал огромную секиру, начищенную, ухоженную и явно горячо любимую — даже издалека блестит так, будто начищали всю ночь.
На площади уже столпилось достаточно жителей, и проталкиваться дальше было бесполезно. Я осталась в стороне — обзор все равно был хороший, к тому же смогу в любой момент уйти. Прямо передо мной стояли двое парней — судя по мантиям, студенты-первогодки.
— Я слышал, он пытался сбежать из Ральмона, — шепнул один другому.
— Вот идиот, — ответил второй, издав глухой смешок. — Поплатится теперь.
Оба гаденько захихикали.
Я нахмурилась. Обычно казнили лишь отъявленных убийц и нарушителей. Самых опасных личностей и колдунов не трогали вовсе — они надежно и навсегда заперты в подвалах тюрьмы. Неужели регент решил выслужиться перед фарном, казнив того, кто хотел нарушить границу владений Академии, чтобы показать тем самым, как Ральмон чтит установленные фарнами порядки?
Колокол прозвонил вновь, и с окончанием боя двое наемников в мантиях-кольчугах вывели из соседнего с площадью здания временного заключения «преступника». Я зло сплюнула под ноги и сложила руки на груди. Парню на вид было от силы лет шестнадцать. Перепуганный мальчишка, весь в грязи — видимо, ночевал уже в подготовительной камере. Наемники тянули его под руки и временами даже грубо подталкивали, потому что у мальчишки заплетались ноги.
Эх, если бы только мне сейчас попался Эригард! Всевластный получил бы не один укол кинжалом. И даже не два. Без разницы, если бы меня тут же прикончили наемники! Силы тринадцати, даже зубастая лесная дила справится лучше с руководством страной. И уж точно она была бы справедливее к жителям.
— Сегодня мы собрались здесь, — послышался громкий голос откуда-то сверху, — чтобы предать правосудию жителя, пренебрегшего законами Альсторна. Преступник был пойман, допрошен, осужден и приговорен к казни, которая состоится здесь и сейчас.
Я задрала голову по направлению к источнику голоса. Так и есть — регент стоял на полукруглом балконе низкой башенки здания временного заключения. Его поза, выражение лица и даже жесты говорили о полной и беспрекословной покорности сложившимся порядкам. Вот это актер! Мне едва хватало выдержки все это слушать. Кроме чувства острой несправедливости и злости, я видела в осужденном мальчишке саму себя. Я вполне могла оказаться на его месте, и кто дал право решать, что за нежелание жить здесь можно лишить кого-то жизни?
Мальчишку подвели к плахе, по толпе то и дело пробегали возбужденные шепотки. Я уже готова была сорваться с места и метнуться вперед. Сделать что угодно — да хоть сбросить с себя всю одежду и промчаться по округе нагой, лишь бы сорвать казнь. Все равно!
Однако опозориться на всю площадь мне не дали.
— Стойте, — вдруг твердо произнес кто-то.
На площади мгновенно стало тихо. Голос прозвучал слишком громко и властно; усиленный магией, он давал понять, что это был приказ, а не обычный выкрик простого жителя. Запоздало обернувшись, я уже знала, кого увижу — это был фарн Земезис. Он вышел из-за колонны буквально в паре метров от меня, выглядел запыхавшимся и очень злым. Волосы порядком растрепались, мантия задралась назад, а красные глаза горели огнем.
— Стойте, — повторил он, и прошел прямо к эшафоту.
Жители в растерянности отступали, пропуская фарна. Кто-то хмурился, другие с непониманием переглядывались, пожимая плечами. А мое сердце вдруг забилось быстро-быстро — неужели фарну не по вкусу такое явное подхалимство?
— Приговор вот-вот будет приведен в исполнение, — будто оправдываясь, заговорил Эригард. — Вы ничуть не опоздали, фарн!
Земезис, не обращая никакого внимания на регента, встал рядом с мальчишкой и положил ему руку на плечо. Кажется, приговоренный от этого напугался еще больше.