— Конечно, ничего из этого не важно, если, переродившись, я забуду, какой прекрасной может быть жизнь Для тех, кто умеет ее ценить.
Ледяные глаза воззрились на нее.
— Знания о прошлых жизнях стираются, но есть вещи, которые клеймом отпечатываются на душах, и их не стереть. Ты не забудешь. И наверняка станешь самой жизнелюбивой девочкой на свете.
— «Катя, Катя, посмотри», — услышали они.
Девушка приподнялась, поправляя корсаж платья нежно-зеленого цвета с белыми кружевами.
— Олило осторожно прокрался меж стеблей и предстал перед ними, увешанный всевозможными украшениями. На тонкой шее гордо красовалось изумрудное колье, на котором висели кольца и браслеты. На рожках и копытцах тоже блестели драгоценности.
— Какая безвкусица, — не выдержал Лайонел.
Чертенок обратил на него влажные зеркальные глаза.
— «А Цимаон Ницхи сказал, что я симпатичный!»
— Цимаон Ницхи? — переспросили в один голос Катя с Лайонелом.
Молодой человек вскочил на ноги и посмотрел вниз. По тому, как окаменело его лицо и лед заострился в глазах, девушка все поняла. Она тоже поднялась и, увидев стоящего перед пещерой Создателя, невесело кивнула ему.
Лайонел спросил:
— Это произошло?
Катя впервые слышала в его голосе столько волнения и страха. Отец всех вампиров медленно улыбнулся.
— Да, мой мальчик. Пора.
В голове у нее зазвучала Пятая серенада Йозефа Гайдна — немного грустная, но все же триумфальная, пронизанная тоскливым ликованием.
И тогда девушка поняла. Лайонел боялся, что мост не опустится и им всем придется вернуться в пропасть вечности. Это страшило его куда больше смерти.
Катя схватила его за руку.
— Мы разве не вернемся в Петербург? А как же мои родители?
Он повернулся к ней и, погладив по щеке, сказал:
— Их дочь вернулась домой.
Девушка растерянно моргнула.
— Но… я ведь не приняла решение!
— Его принял я.
Она недоверчиво смотрела в его красивое бесстрастное лицо, не в силах представить, что какая-то девушка, пусть и похожая на нее, заменила ее.
— А мои родители ши… они…
— Да, — кивнул он, — они ее приняли за тебя.
Катя ошеломленно прошептала:
— Мама была счастлива?
— Очень. Как же иначе?
— Лайонел, ты можешь поклясться?
— Клянусь.
Девушка медленно вздохнула, а затем, с облегчением улыбаясь, уткнулась лбом ему в плечо.
— Спасибо.
После Катя нагнулась и погладила Олило между рожками.
— До свидания, дружок.
Малыш обхватил копытцами ее ногу.
— «А ты ведь приедешь еще, правда?»
Девушка в смятении посмотрела на Создателя — тот покачал головой. Тогда она присела перед чертенком на корточки и сказала:
— Мы уезжаем в путешествие, Олило, очень-очень далеко.
— «Катя, а почему бы мне не поехать с вами? Я мог бы смешить тебя!» — Он затанцевал.
— Видишь ли, — девушка провела ноготком по украшениям у него на груди, — в то место, куда мы направляемся, нельзя ничего с собой взять. Ни одного камешка или колечка.
Чертенок испуганно схватился за свои драгоценности и отступил, как будто боялся, что их отнимут.
— «Ой, Катя, а знаешь, моя мама меня не отпустит. А я обещал быть хорошим!»
— Конечно, — улыбнулась она, — я так и думала. Ну, давай прощаться?
Чертенок вновь доверчиво обнял ее ногу.
— «Какая же ты хорошая!»
— И ты хороший, — шепнула Катя.
Цимаон Ницхи, наблюдая за ними, посмеивался. Он находился в прекрасном расположении духа и, кажется, любил весь мир.
Когда девушка спустилась со склона, Создатель галантно подал ей руку, но Лайонел ревниво отнял у него ее руку, проворчав:
— Обойдемся без любезностей, па-па.
Тот добродушно похлопал его по плечу.
— Каким испорченным мальчишкой сделала тебя моя мягкость.
Все трое устремились к воде.
Катя уже находилась по пояс в море, когда обернулась, чтобы в последний раз посмотреть на прекрасный остров кровавых маков.
На песчаном берегу со своими драгоценностями играл Олило. Он увлеченно подбрасывал бриллиантовое колье, и оно сияло в розовых лучах рассвета всеми цветами радуги. Блеск его отражался в черных зеркальных глазах, чертенок беззаботно смеялся, не замечая ее взгляда.
Воздушная серенада, слившаяся с его звонким смехом, провожала ее до самой двери — невидимой арки, прочерченной Создателем под водой.
А за ней их ждали краткий полет и, как девушке хотелось верить, новая жизнь.
Улицы диковинного города час за часом заполнялись все новыми и новыми вампирами. Многие из них были красивы. Все они разговаривали на разных языках, но понимали друг друга.