Эдуард махнул рукой.
— Чепуха. Твой инспектор помог мне добиться от Жака де Моле того, что я хотел и когда хотел. У Фолкерка сейчас погибли примерно десять тысяч. Так что, даже если Гуго де Пейро что-то узнает, это не имеет значения. Темпл мне больше не нужен. Я сам справлюсь с шотландцами. И бароны теперь меня полностью поддержат.
— А когда война закончится, ты думаешь, великому магистру понравится, что его оставили в дураках? Думаешь, за этим ничего не последует?
Эдуард хрипло рассмеялся.
— А что может последовать? Ведь Темпл еле дышит. Набитый дурак де Пейро чуть ли не ползал передо мной на коленях, умоляя помочь восстановить орден! Время рыцарей закончилось. Пришла пора королей. — Его глаза блеснули. — Правителей империй.
— Но даже самый великий правитель состоит из плоти и крови. И его можно прикончить.
— Ах вот оно что? — пробормотал Эдуард. — Вот почему ты здесь?
Собрав последние силы, Уилл кинулся к бадье, выхватил обломки деревянной миски и ринулся на Эдуарда. От неожиданности король попятился, зовя на помощь гвардейцев. Они ворвались в келью в тот момент, когда Уилл ударил острым концом по шее Эдуарда. Однако сказалась слабость и он промахнулся на пару дюймов. Гвардейцы уволокли его к стене.
Сломанные ребра потерлись одно о другое. Уилл вскрикнул, обломки выскользнули из пальцев. Гвардейцы принялись молотить его кулаками, и эту боль скоро сменили десятки других, более мучительных.
— Довольно!
Сквозь затуманенный взор Уилл увидел приближающегося Эдуарда.
— Пусть он живет. — Голос короля звучал напряженно, серые глаза расширились. — И перед смертью пройдет через все страдания, какие только мыслимы. Нет, виселица тут не годится. Слишком быстрая смерть. — Он подошел ближе. — Ты умрешь на эшафоте, но очень медленно. Вначале тебя привяжут за руки и за ноги к двум коням и как следует растянут. Но ты еще будешь жить. — Голову Уилла поднял за волосы гвардеец. Эдуард наклонился к ней. — Потом тебя положат на стол, и начнется представление. Палач разрежет твое тело от шеи до промежности и начнет медленно вынимать внутренности и сжигать одну за другой перед твоими глазами. И только тогда твои мучения в этой жизни закончатся. Чтобы тут же начаться в следующей.
Уилл заметил на щеке Эдуарда грязные капли и понял — это его моча, которую он плеснул в лицо короля, когда бросился с обломком миски.
И его губы скривились в улыбке, обнажив окровавленные десны.
В сознание Уилл пришел ночью. В черном квадрате окна мерцали звезды. Он напряженно вгляделся в распятие на стене. Вчерашняя бравада перед Эдуардом казалась ему теперь глупой. В душе не осталось ничего, кроме безысходного отчаяния. Он обрек себя и Дэвида на мучительную смерть. Случится это скорее всего утром, и он умрет с запятнанной совестью, без возможности совершить покаяние и получить прощение. Он нарушил все клятвы, данные перед Богом. Его единственной надеждой было то, что король сосредоточится на нем и не станет уделять внимания Дэвиду.
Уилл подполз к стене. Вцепился окровавленными пальцами в камень, подтянулся и сдернул с гвоздя распятие. Затем соскользнул на пол, сжимая его в руках.
— Боже, будь ко мне милостив, ибо я…
Дальше не получалось. Слишком много надо было сказать, слишком во многом покаяться.
Уилл глянул на дверь. Его накормят, хотя бы один раз. Эдуарду он нужен достаточно крепким, чтобы до конца перенести все мучения. Но он не доставит негодяю удовольствия. «Как ты надеешься справиться с сильными вооруженными гвардейцами, когда едва можешь передвигаться?» — спрашивал голос внутри. Не слушая этот голос, он медленно прополз по келье и повалился рядом с дверью. «Я буду сражаться и умру».
Глаза Уилла закрылись, голова упала на грудь. Он уснул.
Его разбудили раздававшиеся где-то поблизости приглушенные звуки. Они становились громче. Цепляясь за дверь, Уилл поднялся с распятием в руке. Неожиданно дверь приоткрылась. Следом появилась голова, и он ударил по ней деревянным крестом что было сил. Человек охнул. В следующий момент дверь распахнулась, и запястье Уилла сдавила огромная ручища. Он выронил распятие. Обладатель огромной руки громко прошептал его имя, затем откинул капюшон. Уилл различил во мраке лицо Уильяма Уоллеса. К нему приблизился другой, потирая голову. Грей! В коридоре мелькали темные силуэты. Блеснула сталь кинжала.
— Как вы?.. — начал Уилл.
Уоллес мотнул головой.
— Потом. Скажи, Адам здесь?