– Он из Англии.
– Из Англии? – переспросил Ахмед таким тоном, будто Том приехал из Атлантиды. – Из Англии?
Том протянул ему руку. Араб несколько секунд взирал на его ладонь со смесью ужаса и восхищения и затем пожал ее.
– Чай. Надо заварить вам чай.
Шерон уже опустилась без приглашения на одну из больших подушек, набросанных у стены. Ахмед жестом предложил Тому сделать то же самое и удалился на кухню.
– Не обращай внимания, – прошептала ему Шерон. – Он еще не проснулся.
– Мне все слышно, – донесся голос из кухни. – В Англии все такие же грубые? Я имею в виду, как эта чокнутая еврейка?
– Да, все, – ответил Том.
– Это правда, я знаю. Я бывал там. Я просто хотел проверить, честный ли вы человек.
Пока Ахмед заваривал чай, они не разговаривали. Толстые каменные стены старого здания полностью заглушали уличный шум, так что в квартире стояла восхитительная тишина. На стенах были развешаны драпировки и куски ткани, создававшие впечатление абстрактных геометрических фигур. Воздух был наполнен ароматом ладана, смешанным с каким-то другим, более острым запахом. Том чувствовал, что запах ему знаком, по никак не мог его точно определить. Вернулся Ахмед С подносом и стаканами. В каждом стакане был листик свежей мяты и два куска сахара. Том хотел отказаться от сахара, но Ахмед уже разливал чай.
– Ну и как вам наша Палестина? Нравится? – г просил он, передавая Тому стакан.
– Я еще не понял. Кажется, здесь беспокойно.
– О да. Когда мы избавимся от евреев, станет спокойнее.
Шерон улыбнулась:
– Мы как твои демоны, Ахмед. Мы всегда будем С тобой.
Ахмед обращался исключительно к Тому, как будто Шерон в комнате не было.
– Она права. Не знаю, кто хуже: джинны или евреи. Еще ладно, если бы все они были такие же, как она, но… О Аллах! Как чай?
– Великолепен!
Ахмед благодарно прижал руку к груди, словно это был очень лестный комплимент, сказанный лично ему. Затем он неожиданно повернулся к Шерон:
– Ты не приходила ко мне шесть месяцев. Где ты была, сучка?
Шерон пожала плечами, прихлебывая чай.
– Что это за дружба, Том, если она не бывает у меня по шесть месяцев? В Англии все обращаются так же грубо, по-свински со своими друзьями?
– Ты уже спрашивал его об этом.
– Да, правда, спрашивал. Прошу прощения, Том.
– Ты тоже не приходил ко мне, – сказала Шерон. – Я тебя приглашала.
– Ну да, приглашала. Чтобы какой-нибудь еврейский подросток с автоматом «узи» отстрелил мне голову только за то, что я араб, живущий на своей родной арабской земле! Что вы думаете об этом, Том? Араб не может чувствовать себя в безопасности в собственной стране.
– Не обращай на него внимания. Он боится выходить на улицу не из-за солдат, а из-за джиннов.
– Теперь она смеется надо мной. Я убил бы ее, если бы не любил так сильно. Но она сумасшедшая. Вы спросите почему? Потому что она не верит в джиннов. Только сумасшедшие не верят в джиннов. Вы верите в джиннов, Том?
– То есть в демонов? – Том поколебался. – Ну… я верю в Бога и, стало быть, в чертей… так что, наверное, я должен сказать «да».
– Ну вот видите! – произнес Ахмед, словно старый спор наконец-то разрешился. – Еще чая?
Наконец Шерон перешла к делу:
– Мы принесли показать тебе кое-что.
Том вытащил сверток со свитками. Взяв свитки, Ахмед разложил их на низком столике, но прежде, чем приступить к их изучению, закурил сигарету-самокрутку. Том наконец понял, что за запах примешивается в комнате к запаху ладана, – это был гашиш. Наполнив легкие дымом, Ахмед стал рассматривать рукопись.
– Спираль – это необычно. Откуда это у вас?
– Попало ко мне от одного человека, который уже умер.
Ахмед разглядывал пергамент еще какое-то время, затем отложил в сторону.
– Ты сможешь разобраться? – спросила Шерон.
– Сколько?
– Что значит «сколько»? Даром конечно.
Ахмед опять глубоко затянулся и грустно вздохнул.
– Ахмед – блестящий ученый, – сообщила Шерон Тому. – Он читает древние манускрипты на иврите, арамейском и арабском языках. Он знает греческий и латынь, не считая английского, французского, немецкого и… каких языков еще, Ахмед?
– Чокнутая еврейка думает, что ее лесть заставит меня взяться за бесплатную работу. Она ошибается.
– Испанского, берберского, арго. Каких еще? Он настоящий полиглот. У него необыкновенный талант К языкам. Именно поэтому мы и пришли к нему.
– А не потому, что считаете меня хорошим парнем? Том, вы работаете бесплатно?
– Мы не знаем, что здесь написано, но у нас есть основания полагать, что это нечто важное, – сказала Шерон. – И если это так, ты можешь перевести рукопись и поразить ученый мир. Это упрочит твою репутацию.