Когда дверь за ней закрылась, Том опять посмотрел на Тоби. Она поправляла прическу на затылке.
– Вы собирались объяснить мне, почему чувствуете себя так погано в связи с этим, – сказала она.
Что за чушь? Она повторила эту фразу слово в слово и точно с той же интонацией, с какой произнесла ее перед приходом Кристины. Том посмотрел на стул. Он стоял на своем месте на четырех ножках. Между тем он не видел, чтобы Тоби поднимала его.
– У вас растерянный вид, Том.
– О чем она говорила?
– Кто, дорогуша?
– Кристина. Почему ей надо быть доброжелательной?
– Вас занесло куда-то не туда, сладкий мой. Какое отношение имеет Кристина к нашему разговору?
– Так ведь она только что была тут… – (Тоби смотрела на него без всякого выражения.) – …И опрокинула стул.
– Никого тут не было, дорогуша. Ни Кристины, ни кого-нибудь еще, кроме нас.
Том уставился на нее, подозревая, что она его разыгрывает.
– Я сейчас приду, – сказал он и, поднявшись, вышел из комнаты и прошагал по коридору на кухню.
Кристина сидела на прежнем месте за столом, глядя прямо перед собой. На столе стоял нетронутый стакан воды.
– Вы заходили только что в комнату? – спросил Том. – Ответьте.
Кристина не шелохнулась. Том угрожающе наклонился к ее лицу. Она и глазом не моргнула. Затем ее губы оттянулись назад не то в улыбке, не то в оскале. Том пошел обратно.
– Теперь вы чем-то расстроены, – сказала Тоби. – Что вас расстроило?
– Да, черт побери! Я же видел – или думал, что вижу, – как вошла Кристина и села на этот стул. Она что-то говорила о том, что надо быть доброжелательной или не надо быть доброжелательной.
– Может быть, все дело вот в этих строках? – Тоби указала на прикрепленный к стене лист бумаги, на котором от руки было написано: «Будь доброжелателен ко всем, кого ты здесь встречаешь, потому что они дают тебе шанс поработать над собой».
Том только вздохнул.
– Значит, вы знакомы с Кристиной? Шерон очень успешно справляется с ней. Позвольте мне рассказать вам о ней немного. Она, как антенна радиостанции, улавливает в воздушных волнах самые разные мысли. Но, настраиваясь на ее волну, никогда не знаешь, на что наткнешься. Интерференция. Пиратские станции. Звонки в полицию. Ее наборный диск никогда не остается в покое, что бы мы ни делали. Нет, Том, Кристина не заходила к нам в комнату. Но кто-то другой заходил. И мы думаем, что знаем, кто это был.
– Знаем?
– О да, мы оба знаем, кто это был. Не так ли?
– Она ехала домой из церкви. Это было воскресенье.
– Она была религиозна?
– Только в последние месяцы перед смертью, а до того – вовсе нет. Это у меня были какие-то зачатки религиозных убеждений. Поначалу она даже поднимала меня на смех. Да и Шерон тоже. Между прочим, это Шерон отвратила меня от религии в колледже.
– С нее станет. Но мы говорим о Кейти, а не о Шерон. – Тоби не отпускала его с крючка.
– В тот день был просто невероятный ветер. Еще до того, как она поехала туда.
Том вспомнил, какого цвета было небо, – словно раскаленная сталь, прогнувшаяся под ударами молота. Помнил он и то, как бешено раскачивались верхушки осенних деревьев, когда она садилась в машину. Она опять попыталась уговорить его поехать с ней. К тому времени это стало уже своего рода ритуалом. Каждое воскресенье она приглашала его, а он отказывался. «Поедешь?» – «Нет». Но в то утро ее вопрос звучал по-особому, приобрел новый смысл. Он звенел, как колокол. В то утро она накладывала макияж как-то поспешно, будто торопилась не успеть. Не успеть куда?
Потом еще и автомобиль не хотел заводиться. Он помнил, как стоял за дверью с упавшим сердцем, слушая, как во дворе снова и снова завывает стартер. Электрооборудование после ночного дождя отсырело. Он боялся, что она передумает и останется дома. В конце концов он не выдержал и, обувшись, вышел во двор, чтобы помочь ей. Откинув капот, он протер контакты и стал заводить машину, бормоча при этом себе под нос: «Заводись, чтоб тебя, заводись».
Наконец двигатель проснулся и закашлял, набирая обороты. Ветер подхватывал рваные клочья у выхлопной трубы и уносил их вдаль. Она молча села вместо него на водительское сиденье. Они не поцеловались и не обменялись даже взглядом. Она уехала. Это был последний раз, когда Том видел ее живой.
– Вы не захотели ехать с ней?
– Я все равно не смог бы.
– Что значит «все равно не смог бы»?
– Я должен был… у меня была назначена встреча н то утро, но, если бы даже не это, я все равно не поехал бы.