– И этим подчеркивала приоритет личной ответственности за порученное дело перед коллективной и превозносила собственную мифическую свободу выбора. Лодырям за твоей спиной легко жилось.
– Из кожи лезла, доказывая, что самая лучшая. Далеко от всех уходила в отрыв. Добиваясь первенства, только что не выворачивалась наизнанку. Не утихомирить! Умела блеснуть, показать товар лицом. Гордилась точно найденными ходами. А когда задания перестали «сверху» спускать – ты же помнишь начало перестройки, – сама искала и находила договора. Понимала: пока человек творит – он молод, он на переднем плане, он окрылен. Как говорится, человек в пути, в делах распознается. И мои успехи не шли в сравнение с успехами остальных сотрудниц. У меня много публикаций, статей, и они поставлены в ранг крупных, основополагающих. И на откуп отдавала свои идеи, не таила, когда не было возможности самой воплотить.
– Что и требовалось доказать. Разделяю твое мнение. Специалист ты – каких поискать! На вес золота. Профессионал. Когда ты у меня работала, я не могла на тебя нарадоваться. Нечеловеческая энергия, поразительная целеустремленность. Насмерть стояла за наш отдел. И это будучи нездоровой.
– Премного благодарна. Сама всего добивалась, в чужих благодеяниях не нуждалась. За всю жизнь против своей воли никогда ничего не делала. Разве только один раз… тогда, с Вадимом. Но то другая сфера жизни. Может, судьба меня в ней с кем-то перепутала?
– Виртуозно и бесстрашно карьеру делала. Не шла на поводу у случая. Молодости присуща некоторая доля безрассудства. Даже в перестройку, когда проблем было выше крыши, ты высоко держала знамя нашего НИИ. С кличем «Где наша не пропадала!» кидалась в бой спасать человечество. И ни перед кем не трепетала. Такой мне днем с огнем больше не найти. Ты понимала, что лежа на перине славы не добыть, – миролюбиво пошутила Лена.
– Странно, по природе я пессимист и никогда не чувствовала яркого желания жить, но тогда откуда во мне всепоглощающая жажда деятельности? Я просто горела на работе! Отдавала себя без остатка. Меня захватывал дух состязания. Это когда награда, премия – уже не самое главное. Когда триумф победы переживаешь гордо, как олимпийский чемпион. Победа пьянит. Этот миг становился для меня искуплением за все напряги и страдания. Мужчины говорили обо мне: пытливый, не женский ум. Я гордилась.
– И глотала слезы умиления! – весело и насмешливо подмигнула Лена подруге.
– Не нахожу слов, чтобы выразить тебе слова признательности! – в тон ей подыграла Инна. – И снова в бой! Счастье не приедается. Активно жила, наотмашь, нараспашку. И нравилось мне это до такой степени, что забывала мелкие обиды, неурядицы. Не хотелось разрушать прекрасной иллюзии уважения к себе самой, других ко мне и желания осознавать всех нас, в целом, великим народом. Как ни противилась я высоким словам и лозунгам, они вошли в мою кровь, впитались в плоть, крепко привились школьным воспитанием. «Мы должны составить славу страны!» Деньги у нас никогда не были главным. Смысл жизни определялся тем, сколько каждый успел отдать Родине и насколько ты сам смог приблизиться к идеалу. Теперь говорят: к Богу. Наверное, поэтому до сих пор самое сладкое для нас – видеть результаты своего труда. К тому же работа излечивала от скуки и пороков.
«Сама себя взбадривает: «Я царь, я раб, я червь, я Бог!» Я – Человек! Люди часто не верят в себя и ждут чужого одобрения. И Инна с ее самомнением тоже ждет подтверждения. Тем более сейчас, когда, предъявляя себя, как бы подводит итог. Сначала подсчитает успехи и выигрыши, упьется собственными заслугами, потом возьмется за потери. Ничего удивительного. Детство – фундамент жизни, старость – период осмысления прожитого. Только нам с Инной до нее уже не дожить», – подумалось Лене. Но сказала она о другом:
– Тут важно было не обмануться, понять: тебя ценят или используют?
– Потому-то с началом перестройки, когда вся страна стояла на ушах, я к тебе примчалась. Главным критерием твоего отношения к людям во все времена была совесть.
– Не мёдом намазано было новое место, но ты прекрасно себя зарекомендовала. Достаточно быстро освоилась. Ты была отличным приобретением. Я в тебе не сомневалась. Не нянчилась с тобой, ты своим умом до всего доходила. Сама впрягалась в любые оглобли. И ведь не богатырского здоровья, а тащила, казалось бы, непосильный груз. Проделала гигантскую работу. Надежная, непреклонная. Вечный двигатель. Мы с тобой достойно прошли этот самый трудный в материальном плане отрезок нашего жизненного пути, – чуть изменив своему бесстрастному, сонному в ночи тону сказала Лена. – Осиротела без тебя моя лаборатория. Человек жив, пока его помнят. А тебя долго не забудут. Потомкам о тебе будут рассказывать.