– «Песня первой любви в душе до сих пор жива»? – усмехнулась Инна.
– Я пополняю недостаток любви общением с природой. Она меня исцеляет. Да и некогда мне заниматься самокопанием. Это тоже плюс.
– Я никого после Вадима не хотела настолько сильно, чтобы это чувство занимало все мои мысли, чтобы я была не способна контролировать свои поступки или мне было бы нестерпимо больно. Да – да, а нет, так нет. Правда, всегда была в состоянии эротической и сексуальной готовности, и, кажется, никогда сильно не переоценивала свои возможности, – шутливо закончила серьезную мысль Инна. – А ты ради призрачного счастья сама себя отвергала. Старалась сохранить свою мечту в неприкосновенности.
– И все же будь к себе справедлива. Все перемены, которые случались в твоей жизни, были к лучшему. Каждая что-то давала полезное.
– Зря ты ничего не хотела менять. Может, новая любовь возродила бы тебя.
– Для этого надо было, как минимум, полюбить. Не нашла того, чьей любовью могла бы расцвести хотя бы поздним цветом. А вянуть рядом с кем попало, с недостойным… Помнишь наше любимое выражение: «Тебе не понять, ты не любила». И другое: «Это было давно и неправда».
Подруги непринужденно рассмеялись.
Лена уже через минуту вспоминала удивительно трогательную встречу, которая пришлась на одно прекрасное предпраздничное утро. Она решила сюрпризом приехать к Инне в гости. Шла по городу и вдруг увидела: ее подруга бежит в странной позе, пригнувшись, на полусогнутых ногах. Оказывается, навстречу ей, раскинув руки, мчался крестник, семилетний внучок ее старшей сестры. Он ей приходился внучатым племянником. Инна подхватила мальчонку, стала его тискать, говорить ласковые слова. Столько любви было в каждом ее слове, в каждом движении! Потом они вместе радостные и довольные друг другом шли по аллее вдоль института, и видно было, что на тот момент никто им больше не был нужен.
Ей тогда подумалось: «Инна стремится быть ему больше матерью, чем сама мать? Мальчик очень похож на Инну. Наверное, она представляет его своим сыном или, по крайней мере, родным и самым любимым внуком. Из духа противоречия говорит, что здесь, на земле, все бренно, жалко, горько. Рисуется. И ведь как жадно любит! Нашла свою утерянную стезю. Вот где смягчается и гасится пожар ее души! И вся бытовая наносная короста с нее вмиг слетает, когда причаливает к добру и любви. Вот где она на вечную верность присягает, вот кому она горстями раздает счастье, радость и милосердие. Пусть рухнет мир роскоши, оголтелой славы и останется любовь! И хоть этот мир полон страданий, он выживет, если есть доброта и любовь. И это еще одна глава, может быть, даже самая главная в жизни Инны. Племяши – вот кто питает ее энергией, кто порождает неисчерпаемую жажду жизни. Наверное, все мы изначально заточены на добро и любовь. Только в некоторых людях они почему-то безвозвратно пропадают».
Лена вдруг поняла, о завещании Инна намеревается с ней поговорить. На ее квартиру много охотников находится. А она ее любимому внучатому племяннику, наверное, захочет оставить, но заранее не желает родню баламутить. Перед фактом поставит. А меня душеприказчиком попросит быть.
Еще один эпизод, связанный с ребенком, сохранился в памяти Лены. Инна рассказывала, как её племянница первый раз попробовала конфету. Малышке тогда было чуть больше года. Сладкое ей запрещалось, и конфетами она играла как обыкновенными игрушками. Сестра побежала в магазин, а Инна посадила Юлечку на стол и принялась на нем раскладывать узоры из карамели. Девочка крутила в ручках одну конфету до тех пор, пока она не выпала из фантика. Заинтересовавшись новой формой игрушки, малышка принялась старательно ее изучать: потрогала, понюхала, лизнула. Вдруг ее личико приняло удивленное, затем восхищенное выражение. У нее дух захватило!
Она с хитреньким выражением на личике оглянулась по сторонам, будто понимала, что делает что-то запретное, и мгновенно сунула конфету за щеку. Убедившись, что никто у нее не отнимает лакомство, она принялась его торопливо разгрызать, буквально захлебываясь от восторга. Глазки ее горели, слюнки текли по подбородку, но она подбирала их ладошками, облизывала каждый пальчик. Инна тем временем незаметно выбрала из кучи игрушек все конфеты и спрятала в карман.
Покончив с первой конфетой, девчушка кинулась искать следующую, и, не найдя, принялась энергично обследовать весь стол. Даже обшарила кромку и нижнюю сторону досок стола там, где доставали ее маленькие ручки. Теперь на личике выражалось крайнее разочарование неудачными поисками. Она была в полной растерянности. «Как же так, было много этого красивого вкусного чуда! Куда оно подевалось?» – говорила ее упрямая чумазая мордашка.