Он говорил громче и агрессивнее, чем, может быть, следовало в данной ситуации.
Мысли Елены Георгиевны под влиянием слов её бывшего ученика получили другое направление.
«Ещё одна твоя ошибка, Суханов. С «политикой» у тебя всё ещё слабовато. Эмоции преобладают, превозмогают логику. Думаешь, правду-матку режешь, а сам просто хамишь шефу, хорошему человеку. Забыл, на кого нападаешь? Бьешь по руке, тебя кормящей. Сколько раз учила: не трогай блатных, коли не по Тришке кафтан, не плюй против ветра. Уж не мальчик, пора бы не делать ляпов и промашек. Осторожнее надо быть. Судя по тону, можно подумать, что разговариваешь не с начальником, а с подчинённым. У меня возникли некоторые опасения на твой счет: зам ведь может и припомнить в недобрый час твои «перлы», лучше бы ты не давал ему повода. Придётся после собрания поговорить с тобой, за что имеет смысл бросаться на амбразуру, а за что не стоит.
…Его обругали, а он хоть бы хны. Никакой реакции. С мрачным упорством продолжает стоять на своем, дальше грубо свою линию гнет, отыскивая всё новые и новые защитные доводы, – досадует Елена Георгиевна. – Всё же в разговорной борьбе есть что-то мелочное, не мужское, хотя, конечно, многое зависит от интеллекта и интеллигентности спорщиков. Кто-то хорошо сказал, что «в споре истина не рождается, а закапывается».
Не дает мне покоя мысль, почему Алексей упорно не смотрит в мою сторону?.. Так, теперь виновато глядит, глазами побитой собаки. А в ответ на мой требовательный взгляд – неуверенно отвел глаза. Только ли потому, что стыдно ему за свою несдержанность? Понимает, что, отбиваясь от договора, сбрасывает его на меня?».
Елена Георгиевна мучительно осознает всю возложенную на неё ответственность за группу, и поэтому идея взять на себя проект нравится ей всё меньше и меньше, по мере того, как от него отказываются мужчины их отдела. «Каждый свою песню поёт, на тот мотив, который лучше знает, а припев у всех один и тот же: «не хочу и не буду», – грустит она, чувствуя, куда реально клонится дискуссия. – Тянет шеф, закручивает интригу, кульминацию готовит. Неужели никто не клюнет на его предложение? Есть от чего прийти в замешательство. Если не Суханов, тогда кто? Кого предложат на этот раз? Не исключено, конечно, что на мне всё замкнётся. Интересно, я с самого начала была ключевой фигурой их плана или это мои домыслы? Стоит ли влезать в это дело? Деньги. С ними опять напряг. Они теперь волнуют не в последнюю очередь. И, как подсказывает мне мой опыт, такой аргумент, как деньги, является во многих случаях жизни наиболее убедительным и для членов моей группы.
Опять я? Некому больше. Не станет шеф трогать тех, с кем не сможет тягаться с открытым забралом. К тому же такое положение дел устроило бы всех как нельзя лучше. И волки сыты, и овцы целы. То бишь, конкурентам нос утерли. Нет, не зря Суханов дистанцируется и делает всё возможное, чтобы добиться решения вопроса в свою пользу. Изо всех сил противится. «Вдохновлённый» нерадужной перспективой, с удвоенным рвением отбивается.
Не поднять ему тему? Вряд ли такие слова справедливы по отношению к моему ученику. Я вынуждена заявить – жалкая уловка. Прибегает к испытанному способу. Постыдился бы говорить такое! Не следует так уничижительно говорить о себе. Создает впечатление, что не чувствует он угрызений совести, что все способы ему хороши?
Не избежать мне решительного разговора с шефом? А что это даст? Не советские времена… Пожалуй, только осложнит наши отношения с его заместителем. Он один из самых хитрых мерзавцев, с какими я когда-либо имела дело. В таких делах спорить с ним бесполезно. Сочту за лучшее не связываться. К тому же я привыкла защищать честь мундира и, если уклонюсь от участия в проекте, авторитет мой будет частично потерян. Действуя импульсивно, можно взорвать всё, что было наработано годами. Слишком много ставится на карту, чтобы позволить себе рисковать. Надо благоразумно удерживать завоёванные ранее позиции. Крайне щекотливая ситуация, даже прескверная.
Если уж на то пошло, лучше увильнуть от ссоры и на коне въехать туда, куда всё равно могут затолкать под давлением. Первым делом надо по собственному почину взять договор, и тогда неизвестно ещё, кто кого оставит в дураках. Здесь главное – не дать опередить себя. А пока не подам виду, что догадываюсь об их планах, чуть позже проявлю инициативу... Ведь не исчерпала ещё себя. Развлекусь, в своих и чужих глазах наличие достоинства разыграю: вот, мол, я какая! Снизошла! Как бы ни казалось велико искушение обоих вариантов, в схватке тщеславия и осторожности последнее у меня всегда берет верх.