– Скажу по совести: не убедила ты меня. Сомнения – привилегия нашего возраста. Мой трудный жизненный опыт, как чемодан без ручки: его тяжело нести, а выбросить никак невозможно. Он всегда со мной, потому что нужен. Пойми, я слишком мало знаю об этом парне, чтобы строго судить или осуждать его. Ничего дурного о нём сказать не могу, но не разделяю твоих восторгов. Чутье подсказывает, что ничего хорошего не получится из нашего союза.
Последние годы я предпочитаю избегать общения с непредсказуемыми индивидами. Шевчук – далеко не лучший для нас вариант. Надо всегда думать на опережение – сойдется ли задачка с ответом? Мне непонятна феерическая прелесть неоправданного риска. Осторожность сродни мудрости. Но спасибо за информацию, – незаметно для себя впадая в назидательный тон, говорит Елена Георгиевна (Сказывается педагогический опыт!). – Где-нибудь твои замечания мне сгодятся. Всё решает запас сил и знаний, а не рывок. Пусть Владимир Григорьевич сам Шевчука пасет. И если в нём заложено зерно гениальности, он раскопает его и направит в нужное русло… правда, к сожалению, в своё.
Меня останавливает и то, что в НИИ я не смогу обуздать Шевчука. Когда речь идет о стабильности и надёжности моего коллектива, я не принадлежу самой себе, я думаю о людях, за которых отвечаю. Они пришли ко мне, доверились, и я не могу рисковать, не могу обмануть их ожидания. Создание технологически и эмоционально стабильного коллектива – очень сложная интеллектуальная задача.
Я знаю, к чему приводит уступчивость и чем заканчиваются ситуации, когда из-за столкновений честолюбивых замыслов и амбиций поле деятельности научно-производственной группы превращается в место сражений. У меня нет четких оснований предполагать, что Олег именно такой. При всем уважении к тебе, я пока не возьму его в нашу группу, чтобы он, чего доброго, не натворил лихих дел. Сейчас не время для экспериментов. Не приваживай парня напрасными обещаниями. Найди благовидный предлог отказать, если уже пообещала, – твердым и безапелляционным, даже, пожалуй, жёстким тоном посоветовала Елена Георгиевна.
Она умела, когда это необходимо, придать своему голосу и торжественность, и ярость, и некоторую отстранённую надменность. И невдомек, что в своей уверенности – кто бы мог подумать! – она всегда сомневалась, о чём вряд ли кто-нибудь догадывался.
–Пожалуй, помогу Шевчуку на расстоянии. Я не стану возражать, если он придет ко мне на кафедру, дам ему несколько тестовых заданий, а там видно будет. Может, и отпадут всякие сомнения, и в аспирантуру его возьму, если окажется на самом деле толковым. Там он сумеет достойно распорядиться своим талантом. Я думаю, ты сумеешь правильно оценить это, без сомнения, важное предложение? Полагаю, и он будет приятно удивлен, узнав о моем желании помочь. Переубедила? Теперь мы сходимся во мнении?
Инна согласно кивнула.
– Знаешь, как он старается, часто даже в ущерб себе, – запоздало промямлила Инна, недовольная тем, что её «сватовство» не выгорело, и сразу же отвела глаза.
Виды она имела на холостого, заумного программиста. Он её племяннице приглянулся.
Елена Георгиевна, почувствовав изменение в настроении подруги, решила, что пора переходить в наступление:
– Да, Инна, всю бумажную волокиту по нашему договору на время придётся отложить или взвалить на тебя. Как ты к этому относишься? Какой вариант выберешь? Может, тебе стоит сразу включиться, чтобы нам не потонуть в ворохе документации. Только тебе с твоей педантичностью это по силам.
Инна недовольно хмыкнула. От обиды ехидные слова так и завертелись у неё на языке, но она прекрасно поняла мотив поведения подруги, благоразумно воздержалась от комментариев и заторопилась отойти «по делам».
«Ну и денек сегодня выдался», – вздохнула про себя Елена Георгиевна и направила свой взгляд через окно на далекий, еле видный в серой дымке объект, чтобы дать отдых глазам.
Шеф
Следующий пункт повестки заседания, подлежавший рассмотрению, непосредственно касался только механиков и мало интересовал Елену Георгиевну. Она сидела в лирической задумчивости, дальним зрением изредка поглядывая в окно. На стекле опять тонкие косые струйки дождя быстро и бесшумно размывали серые переменчивые картины городской жизни. Потом её мысли переключились на шефа. «Колоритная фигура – лобаст, сед, высок, широк, но тучным не выглядит. Хорошо скроен, плотно сбит. Глубоко отступившие залысины делают его лоб непомерно высоким. Лицо спокойное, решительное. Энергичный подбородок с ямочкой. В движениях сквозит уверенность – положение обязывает. Весьма внушительный вид! Не погрешу против совести, если скажу, что красив. И голос у него приятный, глубокий.