Потому, бездумно касаясь затянутыми в искусно изукрашенный материал пальцами граней обсидианов, женщина пыталась принять верное решение. Эксперимент манил, обещая несколько часов прежней жизни, что вспоминалась с тоской и долей ужаса. Но и пугал он ничуть не меньше. И почему-то она знала, что ничего не выйдет из этой затеи: такая способность простым разделением крови не передается, а вновь искать тот элемент, что они вживляли когда-то Эрвигу, не оставалось времени. Риск становился напрасным.
Устремляя взгляд на статую Пресветлой Матери, возле которой сейчас Брайс застегивал на шее Айне брачное ожерелье с нефритами, Илисса подавила глубокий вздох. Губы беззвучно шевельнулись, секундой позже искривившись странной, чуть безумной улыбкой.
Она ответит за свои грехи.
Выпуская под стеклянный потолок фигурные колечки дыма, Тайсс с усмешкой посматривал на старших братьев, обменивающихся короткими репликами вполголоса. Это состояние было почти высшей точкой в любом споре, приходя на смену фразам на повышенных тонах. Если кто-то из троицы начинал говорить почти что шепотом, степень его злости уже не поддавалась никакому измерению. Младший из братьев, развалившись в кресле и забросив ноги на подлокотник, веселился, будучи стороной наблюдающей: он в их сделку не ввязывался изначально, а потому в любом случае не проигрывал. Да, поддразнивать что Агнуса, что Эфрена было весело, спутывать им карты тем более, но практической выгоды в этом не существовало. Чистой воды эмоциональное наслаждение.
- Минус одна фигура, - намекая на не так давно растворившуюся в воздухе обсидиановую бабочку, бросил Тайсс, поглядывая на Эфрена, - так что ты просчитался, братец. Твой ввод ее в игру привел лишь к потере очередной куклы.
Злобный взгляд исподлобья, коим наградил его брат, стал лучшим доказательством того, что удар попал в цель.
- Между прочим, не я один промашку совершил.
- Но центральная идея принадлежала тебе, - черно-белое половинчатое лицо приняло торжествующий вид, который когда-то уже стал началом двух крупных войн и одного стихийного бедствия, - потому в Бездну отправляешься именно ты, - заметив недовольство, волнами расходящееся от Эфрена, старший из Высших продолжил, - скоро там вновь сменится власть. Можешь начинать репетировать приветственную речь и поклоны: может, заслужишь крупицы милости с их стороны. Уверен, и Владыка, и его супруга будут рады видеть тебя в качестве своего слуги.
Хрипло рассмеявшись от представленной картины, Тайсс не нашел в себе ни капли сочувствия к среднему брату. Наблюдать за мучениями Эфрена, оказавшегося в услужении у тех, кто несколько тысячелетий был его куклами, куда интереснее, чем отслеживать витки набившей оскомину истории. И забавляться со временем, отведенным на визиты в другие реальности, теперь никто не станет.
Кольцо дыма, сорвавшееся с трубки, приняло форму человекоподобного коренастого существа и упало в подставленную ладонь младшего из троицы.
Новая фигурка готовилась занять свое место на пятиугольнике.
Мерцающий клинок цвета индиго легко вошел в плоть, точным ударом направленный под ребра. На светлой ткани проступило багрово-черное пятно, медленно увеличивающееся в размерах. Взгляд зеленых глаз напротив стал холоднее, приобретая стальные ноты, однако ожидаемого удивления почему-то Илисса не увидела, создавая дистанцию между их лицами. Словно бы ее действия предугадали заранее и просто ждали, когда отыграются все сцены тщательно сочиняемого спектакля. Отстранившись от мужчины, упавшего в кресло, стоящее за ним, женщина сделала шаг назад, позволяя иллюзорному клинку в своей руке исчезнуть. Свою часть клятвы она выполнила, отомстив за убийство Уалтара. И единственное, что могла сделать для вечного супруга, тоже. Его ждет Бездна, но теперь уже в качестве конечного пункта. А там он не пропадет.
Обессилев, Илисса опустилась на ковер, снизу вверх смотря на хозяина особняка, все сильнее бледнеющего, но не спускающего глаз с сидящей у его ног женщины. В них не было ни ненависти, ни осуждения, ни вопроса. Только какая-то странная насмешка, будто бы приклеившаяся к его лицу, говорящая о том, что ему известно намного больше, чем все полагают.
И о том, что он не мог не оставить за собой последнее слово.
Ощущающий, как по всему телу разливается слабость, Хэдес скользил взглядом по сжавшейся в комок фигурке жены, обхватившей руками колени. Ей недолго мучиться, пусть не надеется на то, что он отпустит ее в новое перерождение одну. Столько лет, проведенных в уничтожении печатей, наложенных на воспоминания, он не мог потратить впустую. Когда его «сестру» сделали жертвой для обмена на душу тогда еще незнакомой ему девочки, вены заполнило безумие, требующее уничтожить весь мир, обязательно бы закончившееся этим сразу после того, как была принесена клятва, если бы в тот момент кто-то из Высших резко не сорвал первую печать, забросив едва переступившего порог отрочества мальчишку в кошмар, не имеющий конца. Странное, ни к чему не привязанное видение, воспринятое в качестве дурного сна. Но отчего-то слишком часто приходящее к нему, стоило только закрыть глаза на несколько мгновений. И для простого ночного бреда уставшего подсознания эти картинки оказались излишне последовательны и логичны. В случайности и совпадения некроманта жизнь научила не верить.
То, что это – его собственная память, он понял лишь через несколько лет, когда почти закончил идею своей мести той, по чьей вине погибла его «сестра». Высшие явно не желали столь быстрого конца, уничтожив еще одно звено в миг, когда молодой человек решил, что пора. Ритуал разделения крови, проведенный с Кейрой, завершился благоприятным исходом для обоих, вместо того, чтобы уничтожить девчонку сразу. Именно тогда стало ясно, что расплату можно отложить: цепь была фальшивкой, и стоило сначала найти истинную. А оборвать линию жизни старшей дочери рода Д’Эндарион он всегда успеет. Тем более что чем старше она становилась, тем больше пользы начала приносить некроманту, решившему приблизить потенциальную жертву ближе к себе. Клятва не имела срока годности, и потому стоило сначала развлечься, прежде чем нанести удар.
Подозрения, позволившие провести параллели между Кейрой и Илиссой, начали зарождаться еще за два года до гибели Уалтара, когда его очаровательная невеста внезапно решила спровоцировать жениха на ревность, воспользовавшись Дэем с этой целью. Вдыхая чересчур знакомый аромат, исходящий от кожи экры, некромант с каким-то непонятным ему самому ужасом отшатнулся от девушки, чьи глаза были затуманены обидой и решимостью. В этой смеси запахов магии, тела и ауры сквозило столь привычного и нужного, что ему на миг почудилось, будто это реальность качнулась на несколько десятков тысячелетий назад. И потому в тот момент против собственной воли, не задумавшись ни на секунду, он попытался оттолкнуть ту, которую был готов сломать и растоптать. Впрочем, в следующий момент уже возвращая себе самообладание и призывая сознание пользоваться доводами разума, а не сиюминутными ощущениями. Им вполне могло поспособствовать то, что взяв душу его «сестры» за разменную монету для своего спасения, Кейра могла получить и часть ее ауры. Это бы уже изрядно спутало карты.