Затем одна ее нога подворачивается. И она падает. Она лежит там, на земле, и начинает рыдать, изо всех сил пытаясь подняться. Что-то странное происходит в моей груди. Черт, она так сильно плачет, что ее тело содрогается.
Сжимая руки в кулаки, смотрю, как она самостоятельно пытается сойти с дорожки, в то время, как тупой зритель, записывающий видео, просто продолжал повторять: «Чувак, ее жизнь закончилась», снова и снова.
Камера фокусируется на ее лице, полном слез, и я быстро ставлю видео на паузу и смотрю на нее. Брук Дюма. Она выглядит так же, как и сегодня, но чуть моложе и намного более уязвимой. От выражения ее лица у нее образуется небольшая ямочка на подбородке, а эти золотые глаза застилают слезы, так что я едва могу разглядеть их красивый оттенок цвета виски. Начинаю читать комментарии под видеороликом, которых довольно много.
Iwlormw: Ходят слухи, что она занималась кроссфитом вопреки советам своего Тренера, вот колено и навернулось!
Trrwoods: Вот, что происходить, когда должным образом не готовишься!
Runningexpert: Она была хороша, но не великая. Ламаске бы и так выбила все дерьмо из нее на Олимпийских играх.
Мой желудок закипает.
Я смотрю видео еще раз, и мой желудок еще больше закипает.
С гневным рычанием я швыряю свой спортивный напиток через всю комнату и слышу, как она попадает в стену. Мне хочется уничтожить всех, кто насмехается над ней.
Сегодня она стояла на моей арене, пыталась выглядеть неприступно передо мной, была стойкой, как воительница, будто ей не пришлось пережить то, как мир однажды наблюдал за ее падением. В груди все сжимается так сильно, что я не могу нормально дышать, я рычу и закрываю свой ноутбук.
Пит стучит в мою дверь и слегка приоткрывает ее.
— Рем, ты уверен, что не хочешь поучаствовать?
Он шире открывает дверь и указывает на трех женщин позади него, их выжидательные глаза вглядываются в мою спальню. Они вместе вздыхают, а одна бормочет:
— Пожалуйста, Разрывной...
— Только один раз? — говорит другая.
— Я сказал избавиться от них, Пит, — я похрустываю суставами, затем своей шеей.
Дверь закрывается, и в номере оседает внезапная тишина, пока не возвращается Пит и снова открывает дверь.
— Ладно, чувак. Но я действительно думаю, что тебе следовало заняться ими.... В любом случае, Диана интересуется, желаешь ли ты сюда ужин.
Качая головой, я несу свой iPad к столовой и усаживаюсь, чтобы на автопилоте с жадностью поглотить содержимое тарелки в то время, как Пит делает несколько звонков, подтверждающие наши резервирования отеля в Атланте на следующей неделе.
Когда я ем, то все, что я вижу — это золотые глаза, раскрытые губы и то, как Брук Дюма смотрела на меня, как лань, которая только что поняла, что на нее охотится хищник, который не сдастся, пока не поймает ее.
Я хочу, чтобы она была моей.
Моя.
Я чертовски хочу почувствовать ее аромат, потому что это так меня заводит, ее запах действует на меня, как ничто другое. Я хочу утешиться наблюдением за ней, прикосновением к ней и я хочу. Сделать. Ее. Своей. Хватая свой iPad, я снова ищу ее в интернете, не переставая жевать, и останавливаюсь на фото, где она еще бегала на длинные дистанции. Она, как газель, а я буду львом, который бросается за ней.
— Пит, как думаешь, мне нужен специалист спортивной реабилитации? — спрашиваю я.
— Нет, Рем.
— Почему нет?
— Ты мудак, дружище. Ты едва позволяешь массажистам массировать тебя больше двадцати минут.
— Сейчас это нужно, — протягивая ему Айпад, я касаюсь экрана и указываю на имя под ее фотографией. — Мне нужна она.
Пит заинтересовано приподнимает бровь.
— Нужна. Тебе нужна?
— Мне нужен специалист спортивной реабилитации в моем штате. Я хочу, чтобы она заботилась обо мне каждый день. Неважно, каким образом.
Он ухмыляется.
— Они не делают минет, скажу я тебе.
— Если бы я хотел минет, то смог бы получить только что три. То, что я хочу... — я еще раз указываю пальцем на ее имя. — Этого данного специалиста спортивной реабилитации.
У Пита брови подпрыгивают к линии волос, он откидывается назад и скрещивает руки на груди.
— Для чего именно она нужна тебе?