— Что там? — требую я ответа.
— Тут говорится, что... — она смотрит вниз на палочку, затем откладывает ее в сторону и идет ко мне, выглядит она чертовски мило, женственно и ранимо.
— Ремингтон, не забудь то, что я скажу, — шепчет она, обхватывая мое лицо ладошками и смотря мне в глаза. — Сейчас ты темный, а я не хочу, чтобы ты забыл то, что я скажу тебе. Ты весь целиком нужен мне здесь.
— Эй, — я тоже обхватываю ее лицо своими ладонями, вглядываясь в ее глаза. — Я здесь, вместе с тобой.
— Господи, прошу, пусть так и будет.
— Так и есть. Я понял, я с тобой. А теперь скажи, что там? Ммм? Если ты не беременна, тогда мы выясним, что с тобой произошло. А если да...
Она бежит обратно за тестом, затем возвращается и протягивает его.
— Две полоски означают, что предположительно, я беременна.
На мгновение, я отвожу взгляд от ее глаз. Хочет ли она этого? Черт, лучше бы ей хотеть. Лучше бы ей, и правда, быть беременной.
Я смотрю на конец палочки и сразу же вижу две полоски. Я хмурюсь, потому что мне нужно быть уверенным, но все внутри у меня уже гудит от гордости.
Я все еще вижу две полоски.
Еще больше вибрации в моем теле, вибрация у меня под кожей. Мне кажется, я стал шире и выше раз в десять.
Я поднимаю к ней глаза, а она выглядит неуверенной, будто не знает, волноваться ей или радоваться.
— Иди ко мне, — не в силах сдержать улыбку, я подхватываю ее и поднимаю вверх, целуя ее в живот, затем опускаю на кровать. Она визжит и смеется, когда я падаю на нее сверху.
— Ты сумасшедший! Ты единственный знакомый мне мужчина, который бросает свою беременную подружку на кровать! — смеется она.
— Я вообще единственный мужчина, — поправляю я ее, — насколько я знаю. В твоем мире есть только один мужчина, и это я.
— Хорошо, только моему отцу не говори, что я так легко согласилась... — шепчет она, гладя мои плечи, ее золотые глаза светятся. Хочу, чтобы у этого ребенка были ее глаза. И эта идеальная улыбка.
— Брук Дюма беременна моим ребенком, — говорю я ей. В случае, если она не разглядела результат дурацкого теста, теперь уж она, блин, может быть уверена, что беременна от меня.
Она радостно усмехается, эта маленькая искренняя ухмылочка — словно поцелуй, отдается прямиком в моём пульсирующем члене.
— У меня голова идет кругом. Поцелуй меня.
Я опускаю голову и веду языком по её коже, чтобы встретиться с ее, затем провожу пальцем по ее щеке.
— Пускай он будет похож на тебя, — шепчу я.
— Это ты подарил мне его, — спорит она.
— Нет, это ты подарила мне его.
— Ладно, мы оба такие щедрые ребята.
Она смеется, и я смеюсь вместе с ней, и перекатываюсь на свою сторону, держа ее в объятиях, чтобы всюду целовать.
— Теперь ты моя, от красивой темной макушки до кончиков твоих маленьких ножек, — я глажу ее лицо и целую ее веки, и я так чертовски доволен, что клянусь, в моей груди порхают бабочки. — Даже не думай снова бросить меня, иначе я приду за тобой, и да поможет мне бог, привяжу к себе так, что ты будешь повсюду со мной, где я сплю, и где я ем. Ты слышишь меня, Брук Дюма?
Она кивает, не дыша.
— Каждая моя частичка знает, что я принадлежу тебе.
Она берет мою руку и прикладывает к изгибам своей груди, прямо над сердцем.
Я собственнически сжимаю ее грудь, чтобы она помнила, что принадлежит мне, наклоняю голову и целую ее.
— Я без ума от тебя, — говорю я хрипло, проводя рукой вниз по ее изгибам, лаская ее.
НАСТОЯЩЕЕ
СИЭТЛ
— Га!
Единственное, что нарушает тишину в церкви, — звук, исходящий от одного из передних рядов. За ним следует тихий смех кого-то, сидящего неподалеку.
— Рем, этот мальчик бесподобный. Он уже чувствует себя невероятно крутым, а ведь ему нет и года, — бормочет Пит позади меня.
Я смотрю на своего сына, сейчас он хлопает Джозефина, произнося «Га!» при каждом стуке. Брук говорит, что он будет моей точной копией, но я надеюсь, что он будет лучше меня.
Двери церкви распахиваются, выпрямившись, я, как и полагается, стою на месте, снедаемый предвкушением. Вожу пальцем по своему кольцу, когда появляется фигура в белом — и я резко выдыхаю, будто получил под дых. Черт возьми, посмотрите на нее. Только Брук так влияет на меня. Шум внутри меня затихает, и я чувствую уверенность и покой в момент, когда наши взгляды встречаются. Она так чертовски прекрасна в этом платье, что воротник рубашки словно душит меня.
Начинает играть музыка. Музыка моей невесты.