Я передвигаюсь, чтобы убрать с нее свой вес, когда она шепчет:
— Не выходи. Пожалуйста. Ты мне нужен во мне.
Я поворачиваюсь на спину и тяну ее с собой, она вздыхает и прижимается ко мне, переводя дыхание, когда я скольжу рукой по ее телу и к ее попе. Наклоняю ее голову назад носом, бормоча:
— Я все еще хочу тебя, — и когда она поднимает взгляд, я целую ее, двигая руками ее попу, раскачивая ее на члене.
Издав гортанный звук, она хватает меня за волосы и жадно запускает свой язык к моему, начиная качаться на мне.
— Правильно, детка, — напеваю я, хватая ее за бедра и двигая ее к себе, посасывая ее язык, покусывая ее нижнюю губу. — Правильно, возьми меня, оседлай меня, покажи мне, как сильно ты во мне нуждаешься.
Она садится и раскачивается на мне сильнее, и я поднимаюсь, чтобы полакомится ее грудью и сжать ее ягодицы, когда она азартно двигается на мне.
— Реми, — выдыхает она, и я знаю, что она уже близко. Она горячая, влажная и чертовски тесная на мне, и я издаю стон, когда мое тело напрягается и удовольствие накапливается у основания моего позвоночника.
Я проникаю языком в ее рот с сильным стоном, и мы целуемся и ласкаем друг друга, пока не кончаем. Когда она расслабляется, то все еще держит меня внутри, прижимаясь лицом к моей шее, а я прижимаюсь носом к ее волосам и вдыхаю ее аромат. Мы некоторое время не разговариваем, но в этом и нет необходимости. Я знаю ее, а она знает меня. Я внутри нее, а она держит меня. Наши тела говорят это громко и ясно.
Некоторое время мы молча лежим в кровати. Брук попеременно целует мою шею и дразнит кончиком пальца вокруг моего соска, в то время, как я вдыхаю запах ее волос и шеи, и молча ласкаю свою маленькую петарду.
НАСТОЯЩЕЕ
СИЭТЛ
БРУК
На следующее утро я просыпаюсь прижатой к его твердому телу и его запах так соответствует ему и только он заставляет меня так чувствовать себя, и я осознаю, что до сих пор не показала ему его свадебный подарок. Живот скручивает от нервов и волнения. Бабочки порхают внутри.
Рядом с ним у меня всегда внутри бабочки.
Я чувствую себя девственницей каждый раз, когда он прикасается ко мне, целует меня и занимается со мной любовью.
Меня переполняет счастье, и я тихонько поднимаю взгляд, чтобы увидеть его с закрытыми глазами, но с улыбкой на губах. Я улыбаюсь, потому что знаю, что он проснулся… и так же расслаблен, как и я.
— Мистер Ремингтон Тейт, вчера вы женились, — шепчу я, пробегая пальцами вверх по твердым мышцам его загорелой груди, вверх по плотным сухожилиям его горла, щетине на подбородке, этим красивым ямочкам, дразня его закрытые глаза, вверх к колючим черным волосам, я спокойно его ласкаю, а внутри теряю сознание.
Наблюдая за тем, как он ожидал меня у алтаря вчера, когда я медленно (мучительно медленно) шла к нему под руку с отцом, хотя все, чего я хотела, это бежать; от него у меня перехватило дыхание.
Ремингтон в черном смокинге, его волосы темные и колючие, как всегда, его широкие плечи в пиджаке, прилегающем к его узкой талии и бедрам, а то, как эти танцующие голубые глаза смотрели на меня, когда я приближалась к нему…
Все исчезало, когда я смотрела в его глаза. Для меня ничего не существовало, когда я смотрела в эти глаза. Это не из-за цвета или оттенка, а из-за того, что я в них вижу.
Каждая изумительная сложность, из которых состоит Реми.
— Нашему ребенку скоро исполнится шесть месяцев, а у меня от тебя все еще порхают бабочки, — тихо шепчу я.
Он мужчина. Он может и не знать о бабочках, но я знаю достаточно для нас обоих. И сейчас во мне их целый рой, когда он открывает глаза и смотрит на меня. Теми самыми голубыми глазами, на которые мне хочется смотреть целый день.
Он наклоняет голову ко мне и легонько целует меня в губы, и меня наполняет тепло, когда его грубый изумительный голос проносится сквозь меня:
— Ты моя. Моя одержимость. Моя мечта. Моя надежда. Мое сердце, — шепчет он, поводя руками по моему телу, как он делал всю ночь.
— Скажи мне снова, что я твоя Настоящая, Ремингтон, — умоляю я, проводя пальцами по его подбородку, когда он смотрит на меня.
— Ты моя Настоящая, маленькая петарда. Ты мое все.
Мой желудок напрягается, когда я вспоминаю песню, которую он включал мне. Номер все еще пахнет розами. Я слышала, как ребята подшучивали над ним, советуя ему подарить мне что-то другое, вместо роз, что-то менее старомодное. Его не переубедить. Его не волнует, что другие думают об этом, только то, что он считает, что они значат, и он использует их, чтобы говорить со мной. Чтобы сказать мне, что он любит меня.