Это был как иной мир в привычном мире. Все то же самое, но все-таки другое. Тут даже больные люди выглядели не как в обывательском понимании и представлении. Они тоже были... другими.
***
Зал наполнялся гостями: двумя отделениями больницы - психиатрическим и с особо тяжелыми заболеваниями, никак не связанными с головой. Я не понимаю эти синдромы и не умею различать таких людей, поэтому заранее извиняюсь за такую неполноту информации.
В общем, зал наполнился, нас усадили на передние ряды, вместе с чинушами и прочими богатыми персонами, которые, почему то, с особым жаром в глазах пожимали руки некоторым из пациентов. Не всем, конечно, но некоторым точно и я не мог ошибиться, это были местные. На мой застывший вопрос в глазах ответа не последовало, хотя было очень интересно наблюдать за тем, как директор крупной компании жмет руку седовласому мужчине в красном халате с изображениями котят и с преданными глазами слушает то, что тот ему говорит. Отец, что ли? Друг, дедушка? Сходств никаких, даже если генетически передалось всего ничего! Это были абсолютно два разных человека! Но, как говорится, пялиться было некрасиво, и я, позволив себе слишком много, вовремя не оступился и тот дедушка меня заметил. Но меня поразило то, что в ответ я получил улыбку и легкий кивок. Мне стало не по себе и я быстро развернулся к сцене, где уже каким то магическим образом оказался администратор Ист-Харбора. И тут же раздался шквал оваций.
Хорошо было Джереми: он так был увлечен беседой с нашим коллективом и обсуждением женщин, что относился к этому месту, как к очередному концерту и не обращал внимания на детали. Надо и мне научиться так делать, но черт, этот администратор выводит меня из равновесия своим неадминистраторским видом и поведением!
— Я искренне рад, дорогие гости, что сегодня мы торжественно откроем первый благотворительным концерт в нашей невероятной больнице, которая стала домом и приютом для тех, кто не смог обрести себя в реальном мире. Здесь каждый работает там, где бы он хотел, но не смог за стенами Ист Харбора; здесь каждый получает образование и цель в своей жизни! Каждый человек дорог и поэтому, представляю вашему вниманию небольшой видеоролик, посвященный нашему детищу! Ваши овации, дорогие гости!
Ролик был действительно впечатляющим: показывали то, как больницу строили, показывали все, начиная от первых шагов и заканчивая тем, как люди обретали здесь новый дом. Я там даже этого дедушку, с которым говорил директор, заприметил. Актеры не подставные и... о-о-о, у них даже свои бильярдные есть и спа-салоны? Интересно.
Особенно интересно то, что видеоряд закончился на словах диктора о том, что Ист-Харбор дает все: если человек исцеляется от недуга, он выходит за стены больницы и продолжает жить в мире, но и Ист-Харбор такой же мир, но для тех, кто во внешнем найти себя не сможет. Это, я так понимаю, относится к тем, кто страдает психическим расстройством. У них очень мягкий слоган для таких людей придуман, маркетологи потрудились:
«Альтернативный мир для каждого, кому тяжело во внешнем»
Тем не менее, концерт продолжался, и администратор вновь встал у микрофона и, достав список участников, стал его озвучивать. Все бы ничего, но в этот момент он извлек из кармана монокль и надев на глаз, с умным видом истинного аристократа продолжил речь:
— А сейчас, уважаемые гости, дадим слово самому выдающемуся человеку больницы Ист-Харбор, скажем так, ветерану, который живет здесь с самого основания, все эти долгие, но счастливые тридцать лет! Вашему вниманию - Ренальт Вунш, под общие овации!
Я с интересом, зажав между ногами чехол со своим саксофоном, продолжал наблюдать за происходящим: как только публика стихла, на сцену вышел человек... и стоило ему встать у микрофона, как он полностью завладел моим вниманием.
Этот самый Ренальт, каким его обозначил администратор, был словно не с этой планеты, хотя выглядел вполне себе обыкновенно. Но что-то в нем было особенное. Телосложение у него, мягко говоря, было нескладное: широкие плечи, такой же широкий торс, бедра узкие и длинные, толстые ноги. Он был одет в белую рубашку, неряшливо заправленную в широкие серые брюки. А вот лицо... с ним отдельная история. Я уже говорил, что пялиться не столь прилично? Но что поделать, не каждый день такое увидишь. Голова с узким лбом и тяжелой челюстью: на самой голове редкие светлые волосы, сгусток которых взъерошено кучковался, как куст. От того они как бы вились, выглядели немного сальными и лоскутами свисали, едва задевая лоб.