— Спокойно, дружище. — Лем сжал плечо рыжего гнома. — Будем надеяться, что, может, еще найдем живых. Насколько я знаю ваш народ, у вас там целый лабиринт. Может, кто успел спрятаться.
— Хорошо бы, — шмыгнул носом Юджин. — Я не успокоюсь, пока лично каждый закуток не проверю. У меня здесь троюродная сестра жила с племяшками.
Я осторожно заглянул в открытые ворота. Никого.
— Юджин, долбани-ка еще разок из своей базуки. Может, еще вылезут.
— Ага, сейчас. — Маленький дварф нацелил ствол своего боевого артефакта в темную глубину пещеры и нажал на спуск. Знакомо рявкнуло, и в темноте начального, самого верхнего уровня гномьего поселения вспухло огненное облако. Все напряглись, ожидая новой волны зомби, но… на нас больше никто не выскакивал.
— Неужели кончились? — негромко спросила Кари, пристально вглядываясь во мрак пещеры.
— Вряд ли. В этом поселении жило около трех тысяч дварфов. Здесь, внизу, богатые залежи меди и железа, — ответил Юджин, засовывая свой ручной гранатомет в кобуру на поясе. — А мы хорошо если половину покрошили.
— Идем вперед, — подал я команду. — Не разделяемся. Если будет нужно, то заглянем в каждую щель. Мощных заклятий не применять. Если завалит, откапывать нас будет некому. — Я создал и подкинул вверх магического светляка, засиявшего ярким светом над нашими головами. — Все, пошли.
Отступление девятое. Храм Единого.
— Ваше святейшество, Рэни Карвус жив, — склонился в низком поклоне вошедший с докладом клирик в богатой, расшитой серебром сутане.
— Не может быть! — Правая Длань Единого сжал унизанные перстнями пальцы в кулак. — Он был мертв! Это невозможно!
— Он воскрес. Наш человек в клане Земли видел его собственными глазами, ваше святейшество, — еще ниже склонился клирик, занимавший в Ордене должность Блюстителя Истины. — Человек надежный, и я склонен ему верить. Альбинос со своей командой направлялся к портальной площадке. Собраны все были по-походному.
— Вот, значит, как… — прошептал глава Церкви Единого. — Значит, пророчество оказалось верным. Он дважды умер и дважды воскрес… — Глаза первого рыцаря Ордена фанатично блеснули. — Настали последние времена. Мы ждали этого момента тысячу лет, с тех пор, когда пророк Изекиль изрек слова истины и создал Церковь. И мы готовы.
***
— Слишком тихо… Не по себе как-то… — прошептал Мариус, когда мы, прочесав верхний уровень и не найдя ни одной живой души, спустились по широкой каменной лестнице на минус второй этаж. Строения гномов росли не вверх, как у людей, а вниз. Было темно. Висящие через ровные промежутки бронзовые настенные светильники давно погасли, и только сияние моего светляка, летевшего чуть впереди, выхватывало неясными кусками окружающее пространство. Гномы защищались до последнего. Об этом свидетельствовали выбитые двери, наспех сооруженная из подручных материалов баррикада, валяющееся оружие. И кровь. Много крови. На стенах домов, каменном полу. Красная кровь. Она давно свернулась, но было видно, что это кровь убитых жителей. Живых. Тогда еще живых. И запах. Тяжелый запах смерти вокруг.
— Не нагнетай. — Лем, несмотря на его габариты, умевший двигаться абсолютно бесшумно, пригнулся, едва не ударившись головой о выступ крепежной арки. — А в пещерах всегда тихо.
— Угу. Особенно когда мастерские работают, — хмыкнул Юджин. — Но странно, где остальные? Видно, что здесь была бойня, но нет ни одного тела.
— Ты же видел тех, снаружи. Они восстали.
— Мне доводилось видеть неупокоенных. Вернее, то, что от них оставалось. И у тех не было клыков и когтей, как у тайгаров. Никогда! И наши воины получали раны в борьбе с восставшими, но не становились такими, как они!
— Боюсь, что это уже не те мертвяки, что были раньше, — ответил я сжавшему до зубовного скрежета челюсти маленькому гному. — Повелитель Гиар говорил об этом. Наш мир соприкоснулся с темной вселенной.
— Боги, сделайте так, чтобы мы нашли живых. Умоляю вас, — негромко произнес Юджин, и как будто в ответ на его молитву откуда-то снизу раздался отчаянный детский крик.
— Там ребенок! Быстрее! — Юджин сорвался с места, перепрыгивая через три ступеньки лестницы, ведущей на нижние уровни. Мы рванули следом, на ходу готовя атакующие заклинания. — Это возле лечебницы, я по эху слышу!
— Никаких мощных заклятий! — проорал я, большими прыжками несясь вслед за гномом. — Только ближний бой!
Успели вовремя. Миновав очередную развилку выбитого в скальном основании коридора, мы выскочили на свободное пространство, чуть не врезавшись в спины группе мертвяков. Те не заметили нашего присутствия, пытаясь достать маленькую, лет пяти, гному, забившуюся в узкую щель под самым потолком, меж двух огромных каменных блоков. Кари оказалась на острие атаки, на ускорении врубившись в толпу неупокоенных. В ее руках возникли мечи, окутанные дымкой серого тумана. Лезвия проходили сквозь тела мертвецов, как раскаленный нож сквозь масло. Вокруг Кари образовался вихрь из серых росчерков, из которого вылетали головы и конечности неупокоенных. Вернее, уже упокоенных. Серые клинки Кари обрывали нежизнь восставших окончательно и бесповоротно. Несколько мгновений, и все было кончено. Нам даже не удалось опробовать приемы ближнего боя, которые повелитель Гиар разработал для каждого индивидуально. Юджин разочарованно вбросил рукоять шестопера, тоже на мгновение окутавшегося серой дымкой, в петлю и брезгливо переступил через лужу натекшей черной крови.
— После тебя как на бойне побывал.
— Чистюля, тоже мне. Можно подумать, после твоего шестопера было бы чище. — Кари втянула клинки и задрала голову к потолку. — Вылазь, мелкая! Мы уже всех убили!
— Боги, Кари, ну кто так с детьми обращается, — прогудел Лем. — Ты ее еще больше напугала.
Подойдя к стене, гигант-оборотень протянул ладонь к щели под потолком, откуда поблескивали детские глазенки. — Не бойся, милая, — ласково проворчал Медведь. — И не слушай злую тетю Кари. Никто тебя больше не обидит. Мы тебе поможем. Вон, спроси у дяди Юджина. У него здесь двое племяшек живут, правда, дядя Юджин?
— Конечно, правда! Люсия и Зарко. Они на третьем уровне живут, четвертый дом от мастерской. Ты их знаешь?
Из каменной щели показалось испачканное детское личико с заплаканными глазенками.
— Знаю, они со мной в подвале прятались. Папа сказал, чтобы мы сидели тихо и не вылазили. А вы правда всех страшных убили, тетя Кари? — Маленькая гнома шмыгнула носом и вытерла его грязным рукавом, только еще больше испачкавшись.
— Правда, правда. Тетя Кари великий воин, — успокаивающе сказал Лем, протягивая вторую ладонь и извлекая из спасительной щели ребенка, который сразу же прижался к широкой груди Медведя.
— Откуда такие познания, Лем? — спросил Мариус. — У тебя что, уже дети есть?
— Детей нет. А вот братьев с сестрами и племянников — целая куча. Ты очень храбрая девочка. — Лем извлек из кармана платок, своими размерами могущий поспорить со скатертью, и вытер замурзанное личико гномочки. — Тебя как зовут?
— Меня зовут Марика. А вы не видели моего папу? Он говорил, что скоро придет, и все не приходил и не приходил. А потом очень пить захотелось, и я вылезла, хоть и было очень темно и страшно. А потом за мной плохие погнались.
Все отвели глаза. Как сказать ребенку, что его родители со стопроцентной вероятностью погибли?
— Нет, моя хорошая, — поглаживая девочку по голове, ответил Лем, похоже, взявший на себя функции опекуна и няньки. — Но мы обязательно его поищем. Вот попей водички. — В руке Медведя оказалась фляга, к горлышку которой мелкая надолго припала.
— Спроси ее, — прошептал Юджин. — Где они прятались? В каком подвале? Мои племяшки еще могут быть там!
— Дай попить ребенку. Мы слышали только один крик. Будем надеяться, что здесь еще есть живые, — одернул дварфа Мариус.
Наконец девочка оторвалась от фляги.
— Марика, а где ты пряталась? — Лем, держа на руках гномочку, отошел от стены, чтобы она не смогла увидеть того, что осталось от неупокоенных после клинков Кари. Такое зрелище не для детских глаз. Тут и взрослого-то замутит, не то что пятилетнего ребенка. — Сколько еще с тобой детей было?