Ника смущённо улыбнулась и развела руками.
— Всё верно, эпицентр, где появился фантом – как раз у той тумбочки, где мама всю дорогу держала очки. Они и сейчас там, но она ведь их давно не надевала...Смотри сюда.
Ника оживилась и, оставив вязание, спрыгнула на пол, чтобы подойти к экрану. Картинка в электромагнитном спектре напоминала “яйцо” – эллипсоид вращения, частично пересекающийся с полом и стеной. В местах пересечения по ним разбегалась та самая шестиугольная сеть точек.
— Это пространственный эффект! Смотри, размером примерно с твой рост. Ну, рост фантома. Что такое?
— Не могу понять... – Ника прикрыла глаза, и Римма сразу же положила руку на её плечо.
— Медленнее. Повышай скорость медленнее, не то крышу сорвёт. Здесь – ладно, а если на улице, или ещё хуже за рулём, там мало не покажется. Что нашла?
— Пока не нашла, пока ищу. – Ника открыла глаза. – Слушай. Слишком всё картинно. Если кто-то может проецировать фантома, зачем это театр? Мой облик, нож этот дурацкий... Она пыталась задушить твою маму – просто обтекла её и перекрыла кислород. Хорошо сил хватило Вер... твою маму оттуда утащить.
— Зови её как тебе приятнее, – покивала Римма. – Вроде въезжаю. Если так надо было убить, можно было сразу сфокусировать фантома вокруг неё, и всё. Мы бы даже и не узнали – она ведь как-то отключила все мои мониторы и отстегнула тень.
Ника развела руками.
— Как будто нас сначала хотят предупредить, что вот сейчас нападут. Смысл какой?
Римма покивала, яростно чеша затылок: – Вообще никакого, дурь какая-то.
— Идём чай пить, – предложила Ника. – Может, идеи появятся. Сейчас, только узнаю – может, и они придут.
— Ты теперь всегда чувствуешь сжатое время?
Ника покивала, пока они шли вместе на кухню.
— Когда он внутри него. Её не чувствую. У вас ведь есть теории, что это такое может быть?
— Есть, но там лютая совершенно физика и до чёрта математики. Хочешь покопаться – давай я тебе сначала загружу и то, и другое. Это часов шесть, чтобы тебя не перегружать.
Ника снова покивала, следя за чайником.
— Да, давай. Ум хорошо, а четыре лучше.
<p align="center" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
* * *</p>
Александр сидел на диване, откинувшись на спинку; Вероника, забравшись с ногами, прижалась к нему, положив голову на плечо. Александр гладил её по голове, слыша её мурлыканье, и поражаясь, как такое возможно.
— Можешь просто сказать, зачем? Зачем отключила мониторы и связь с Риммой?
— Не знаю, – услышал он. – Правда не знаю. – Вероника уселась прямо, взяв его за руку. Вид у неё теперь был просто усталым, а когда Римма и Ника привели – а на деле принесли – её, казалось, что всё, до вечера не дотянет. – Может, хотела убедиться, что всё это настоящее. – Она одним изящным движением оказалась у него на коленях. Но теперь не было сводящего с ума мускуса, не было тумана в её глазах.
— Убедилась?
— Угу. – Она обняла его, не переставая мурлыкать. – Даже не думала, что мама там написала буквально. В этих своих записках. Тебе тоже было плохо, прости.
— Мы все живы, это главное. Но не хотелось бы постоянно наступать на те же грабли.
Телефон в её кармане ожил. Вероника немедленно спрыгнула на пол и поднесла аппарат к уху. Александр только вздохнул. У Риммы должно быть ангельское терпение. Хотя если она – машина, да ещё с доступом к собственной модели... Он помотал головой.
— Да... – услышал он голос Вероники. – Нет, ни в коем случае. Ничего не подписывать. Нет, передайте ей мой номер, и скажите, что я буду следить за каждым его движением. Да, можно сразу шефу передать, он в курсе. Да, подожду.
Она явно отключила микрофон – подошла к дивану и вопросительно посмотрела на Александра.
— Сбросить? – показала она. – Это семья, попавшая в беду. Муж взял ипотеку, через год умер от онкологии. Он успел оставить семье достаточно средств, но жену обвели вокруг пальца мошенники, их могут выставить на улицу – женщина и двое детей. Я стараюсь оставить им квартиру и избавить их от оставшихся выплат. У меня хорошие шансы. Сбросить?
— Нет, – покачал головой Александр и, поднявшись на ноги, просто вышел из спальни, прикрыв за собой дверь. Из кухни выбежала Ника, посмотрела на него с тревогой.
— Разберёмся, – улыбнулся Александр. – Трудно привыкнуть. Можно кофе?
Ника покивала, улыбаясь, и поманила за собой.
— А, вижу, мама снова пашет, кого-то, поди, опять спасает, – покивала Римма. – Садись, Саша. И привыкай, так всю жизнь и будет.
— Ты слышала наш разговор?
— Не-а. Я могу. Но я не подслушиваю, если только меня не попросят. – Римма поджала губы.
— Извини, всё ещё сложно привыкнуть, – покивал Александр, и Римма улыбнулась, ослепляя его блеском своих огромных клыков.
— Ты детский психолог, – посмотрел в её глаза Александр. – Что, детям тоже с клыками являешься?
— Нет, там всё скучно и обычно. Ладно, не парься. Я знаю, как это бесит. Но я видела, кому она помогает, ради кого может в час ночи сорваться и помчаться куда-то на край света.
— И сколько она с них берёт? – поинтересовался Александр, догадываясь, что именно услышит.
— Нисколько. Если бы брала, вот тогда бы я жутко разозлилась. Всё, кофе стынет, и ты тоже остынь.