Римма, только что прекратившая плакать, угрюмо кивнула, и, бросив взгляд на Анастасию, через несколько секунд стала ей.
— Мы можем отвезти её в больницу, всё рассказать, – тихо пояснила Вероника. Римме ничего не нужно было объяснять, но у людей принято по тысяче раз говорить то, что и так все знают. – Её закопают где-нибудь, документы сдадут в полицию, и всё. Или мы можем похоронить её сами, а ты вместо неё вернёшься в детский дом. И я тебя удочерю.
— Это неправильно! – гневно возразила Римма. Вероника покивала. Да, неправильно, незаконно, подбирайте слово по вкусу.
— Решай, – предложила Вероника. – Я соглашусь с любым твоим решением.
Римма прислушалась к воспоминаниям Анастасии – поняла, что она мечтала добраться до двоюродной бабушки, остаться у неё – а ещё немного позже установила, что той бабушки давно нет в живых, квартиру за ней забрал ушлый риелтор, конец истории.
— Хорошо, – кивнула Римма в облике Анастасии. – Ради неё. Пусть она живёт во мне, я согласна.
...Они похоронили Анастасию вдали от дороги, тщательно запомнив место. Римма ещё раз убедилась, что у Анастасии Беловой не осталось живых родственников, и только тогда согласилась на трюк с удочерением. Самым сложным было оставить её в детском доме – это почти неминуемо повлекло бы неприятности, ведь всего не предусмотришь. Но когда Вероника привезла мрачную Анастасию назад в детский дом, и там увидели, кто вернул беглянку, то удалось всё оформить в кратчайшие сроки. Удалось избежать нарушений: если бы Анастасии успело исполниться восемь лет – через неделю – то у двадцатитрёхлетней Вероники не было бы вариантов, кроме как нарушить закон.
А может, помогло и то, что сама Вероника успела помочь детскому дому с исками, защитить его воспитанников. Все бумаги собрали в рекордные сроки и, в виде исключения, разрешили довольной Анастасии сразу переехать к будущей приёмной матери. Первым её решением была смена имени.
— Мне очень жаль, – взял Александр Римму за руку. – Я про Анастасию. Но что-то странное с датами.
— Ай, так всегда, – махнула рукой Римма. – Сам скоро поймёшь. У нас всю дорогу что-то странное с датами. - Она вздохнула. – Теперь ты знаешь. Идём домой?
— Анастасия так и похоронена там, в лесу?
Римма кивнула.
— Только теперь уже в гробу, с надгробным камнем и всё такое. Мне пригодились её воспоминания. Наверное, тогда мы с мамой и начали продумывать теорию всего этого.
— А тот, кто сбил её? Что с ним стало?
...Вероника долго убеждала Римму не мстить. Объясняла, почему не стоит совершать необратимых действий, если возможно. Выяснили, кому принадлежал автомобиль, выяснили кто был за рулём – пьяный приятель сына некоего чиновника. Кончили все плохо: чиновник-казнокрад угодил за решётку, приятель через год сторчался и умер весьма неприятной смертью, сын всё ещё жив, но и его жизнь наказала за многочисленные не очень благовидные поступки.
— Видишь? – показала Вероника собранные вырезки из газет. – Теперь понимаешь, почему я попросила не мстить?
Да. Теперь она понимала. И выбросила этих людей из головы. Но каждый год она появлялась на могиле Анастасии - беседовала с ней, рассказывала о жизни, благодарила. Казалось, что так правильно.
— Да, приходилось жульничать с документами, – покивала Римма. – Как мама говорит, виновны по всем пунктам. Но всё равно докопаться не получится. И насчёт Ники не беспокойся, до неё тоже не докопаются. Я не в восторге, если что, что мы постоянно по мелочам нарушаем закон. Придумаешь, как не нарушать – скажешь.
Она неожиданно остановилась, привлекла Александра к себе и крепко обняла. Долго не отпускала, а когда отпустила, на глазах её были слёзы. Римма молча вытерла их и махнула рукой – идём.
— Спасибо, – шепнула она, вновь остановив его перед входной дверью. – Мне очень нужно было кому-то рассказать. Теперь гораздо легче.
19. Эффект красных глаз <a href="http://samlib.ru/b/bojandin_k_j/n35s-12rvfg.shtml#toc">в оглавление</a>
Она сказала “домой”, но пришли они в лабораторию – как всегда, особо не привлекая внимания. Сейчас только Александр обратил внимание, что нет никаких вахт или чего-то такого, нет, на вид, охраны.
— Всё это есть, – пояснила Римма, пока они шли внутри ограды. – Тут вон одних камер и датчиков движения – присмотрись. И охрана поблизости – если вдруг что заподозрят, или мы не подтвердим, что всё штатно, будут тут через две минуты.
Александр покачал головой. Надо же – уж точно не заподозрить, что объект под надёжной охраной. Понятно, что таблички, нарочито явно установленные камеры – но сейчас ни тем, ни другим не удивить, и камеры сами по себе вообще ничего не значат. Тем более, что Римма и Ника наверняка могут понять издалека, рабочие камеры или муляжи.
— Ты рассказала ему про Настю, да? – поинтересовалась Вероника, когда увидела задумчивое лицо Риммы, и та кивнула. – Хорошо. Было бы неприятно хранить такие тайны.
— Настю? – непонимающе перевела взгляд Ника с Риммы на Веронику.
— Я расскажу, – пообещала Римма и потрогала себя за лоб. – Это её лицо. Ну всё, можно докладывать?
— ...Всего сто семнадцать возможных областей, где может возникать фантом, но там нужно исследовать на месте, – завершила мысль Ника. Из них только одиннадцать в этом городе. За остальными придётся поездить.
— Фигня, поезжу, – покивала Римма. – Не отвлекаясь от основного. Я слежу за сводками, но там может быть не всё. И все одиннадцать здешних оказались как в квартире у Саши, мы уже всё обследовали и дезактивировали. Рабочая гипотеза такая. Что-то нацелено на вас обоих, – посмотрела Римма на Веронику и Александра, – но пока неясны мотивы и цели. Убить могли уже несколько раз. Или цель не убийство – тогда, возможно, запугивание – или настоящую цель мы даже предположить пока не можем.