Оба упомянутых заглянули – в следующей секции-тупике, закутке, стоит небольшой пластиковый столик в углу, непонятно кем и зачем принесён. А у самого пола, поверх сизого от грязи и сажи кирпича стены выведено чем-то ярко-красным:
“PRINCEPS VULT”.
— Тихо! – шепнула Римма, оглянувшись. – Что-то не так, лучше не шуметь. Очень медленно идём дальше. Мне очень не нравится, как здесь всё... – Она замерла у следующего проёма, почесала затылок. – Тут ещё чище. Смотрите, – добавила она шёпотом. – И молчите.
В предыдущей секции стоял столик, здесь – колченогий старый стул. А у самого пола, красными буквами вкривь и вкось, значилось:
“OBSCURATO NIHIL”.
Позади мяукнуло. Ника, разумеется, всё это видела “всей собой”, как минимум затылком – она спокойно оглянулась. Из исходного проёма, появилась тощая небольшая кошка, а следом вышла пожилая, неопределённого возраста женщина – невысокая, в кофте и брюках, с тростью в руке. Она встретилась взглядом с остальными, прижала указательный палец ко рту, а затем поманила их к себе.
— Знаете, она права, – шепнула Римма. – Потом все подробности. Выходим! Ника, что такое?
Ника замерла у того самого прохода в странной позе – словно давила на невидимую стену.
— Что-то не пропускает, – пояснила она шёпотом. – Ой, глядите!
Женщина с тростью взяла себя за запястья, а потом вновь поманила.
— Взяться всем за руки! – догадалась Ника. – Римма...
— Вижу, – спокойно заметила Римма. – Пора делать ноги, народ, она права. Без паники. Взялись за руки!
И сразу же пропал невидимый барьер. Спокойно вышли в секцию со столиком, и далее – женщина и её кошка уже направлялись назад, но не к лестнице, а под неё – там тоже оказалась дверь. А за ней...
— Сыростью пахнет, – заметила Ника. – Странное место, не помню его на карте. Ого! Что это?!
Женщина затворила за ними дверь, и под низким потолком зажёгся фонарь – тусклый, мерцающий. Стало видно, что на стене напротив – зеркало. Женщина подошла к нему, кошка семенила следом. Женщина прикоснулась тростью к зеркалу, и то... осветилось. Теперь там видна улица, но вот какая – не понять. Возле управы таких точно нет.
Кошка прыгнула сквозь зеркало и вот уже сидит по ту сторону – у стены дома. Женщина шагнула следом, остальные ещё не успели опомниться от трюка кошки, и вот на тебе. Женщина, по ту сторону, постучала пальцем себя по запястью.
— Мало времени, – покивала Ника. – Мне не нравится, что я слышу за дверью! Правда не нравится!
— Проходим, – оценила ситуацию Римма. – Взялись за руки, и вперёд!
Сырость неведомо где находящегося подвала сменилась душным летним зноем. Женщина удовлетворённо покивала – молодцы, мол. Кошка уже сидела у неё на руках. Позади раздался громкий звон и треск. Все, не сговариваясь, оглянулись.
Зеркало было, видимо, прямо на стене дома. Теперь перед стеной лежала россыпь мелких зеркальных осколков.
— Да что же... – начала было Римма и резко оглянулась.
Никого. Ни женщины, ни кошки.
— Блин, я думала – глюки аппаратуры, – почесала Римма затылок. – Ника? Ты видела то же самое?
Ника покивала.
— Растаяла в воздухе, ну или будто ветром сдуло.
— И где мы, интересно? – оглянулась Вероника, с лица которой не сходило выражение изумления. Александр уже прикасался кончиком пальца к экрану смартфона – видимо, ищет ответ.
— Папа, не парься, мы всё ещё в Новосибирске. Только на другом конце, до нас часа полтора теперь ехать, – вздохнула Римма. – Знаете что? Давайте найдём, где поесть и посидеть в спокойствии, а моя тень пока машину приведёт.
Так и решили.
— Ой, смотрите! – указала Ника. – Смотрите на осколки!
Действительно, с ними что-то случилось – точнее, происходило: осколки таяли или испарялись – в общем, пропадали. Все успели заметить: до того, как осколков не стало вообще, самые крупные из оставшихся сложились в короткую фразу:
“ВЫ НЕ ОДНИ”.
25. Пока дышу, надеюсь <a href="http://samlib.ru/b/bojandin_k_j/n35s-12rvfg.shtml#toc">в оглавление</a>
— Такого ещё не было, – заметила Римма с довольным видом, когда они устроились – по традиции, подальше от входа – в ближайшем ресторане, и немного пришли в себя. – Нет, куча самого странного была, но вот такого точно не было. А я всё записываю, и мама тоже, если первой замечает.
— Что именно записываешь? – откинулся на спинку стула Александр. Впечатления от бесконечного коридора в Управе, от неестественной тишины там, а потом путешествия сквозь зеркало и надписи на газоне... всё это упорно не желало покидать память, прокручивалось назойливой песенкой вновь и вновь.
— Ты меня не слушал! – поджала губы Римма. А вот обижается иногда по-детски, сильно и зрелищно. – Слушай, папа, я ведь правду сказала. Когда меня... в общем, когда у меня появилось тело, мама в тот день сказала: “теперь каждый день будет что-то необычное и чудесное – вот увидишь”. Так оно и случилось! Чёрт, так и происходит, каждый день!
— Правда?! – неподдельно удивился Александр, посмотрев в глаза Вероники. Та серьёзно кивнула.
— Да-да, без балды! – заверила Римма. – Я всё покажу, если хочешь. Каждый день обязательно что-то такое, что фиг объяснишь! Как мама сказала, так и стало!
— Саша, я её прекрасно понимаю, – посмотрела Ника в глаза Александра. – Пока ты не появлялся в эфире, мне казалось, что длится один и тот же бесконечный скучный сон. Когда ты появлялся, это было как чудо. Каждый раз. А теперь оно со мной почти каждую секунду. Примерно так, да? – посмотрела Ника в глаза Риммы, и та энергично покивала.