Дальше журналист пытался перечислить весь маршрут байкеров с мельчайшими подробностями, из-за чего текст было читать тяжело. Сцена просто потерялась в болоте лишних слов типа «в силу обстоятельств и моих нерасторопных друзей-спутников». В тексте следовало оставить две-три хорошие сцены, которые журналист наблюдал сам, а маршрут можно изобразить в виде инфографики или вынести в подверстку. Так текст ужимается в два-три раза, а впечатлений от него остается больше.
Длина предложений задает ритм. Несколько подряд длинных предложений тормозят чтение. Так же, как и несколько коротких. Не стоит ставить подряд предложения, одинаковые по длине, ритму, составу:
В выглаженном фартуке я выхожу в зал. Провожу карточкой по терминалу и открываю смену. Мерно жужжат кофемашины. Звучит техно. Несмотря на раннее утро, гостей уже с десяток. Сегодня я работаю в курящем зале.
Я словно разгоняюсь и тут же торможу, ударяясь лбом в стекло. Чередуйте короткие и длинные предложения:
В выглаженном фартуке я выхожу в зал и открываю свою смену, проводя пластиковой карточкой по терминалу. Мерно жужжат кофемашины. Звучит техно. Несмотря на раннее утро, в курящем зале, где я работаю, гостей уже с десяток.
Можно разбить описание прямой речью, тогда будет еще лучше:
В выглаженном фартуке я выхожу в зал и открываю свою смену, проводя пластиковой карточкой по терминалу.
— Добрый день. Это зал для курящих, за стеной — для некурящих.
Мерно жужжат кофемашины. Звучит техно. Несмотря на раннее утро, в курящем зале, где я работаю, гостей уже с десяток.
Разбивка на абзацы. Размером абзаца можно манипулировать для создания эмоций. К примеру, в длинном долго рассказывается, что делал человек, чтобы что-то не случилось, а затем следует абзац из одной фразы, что это все же случилось. Так, часто абзацем отбивается переход от несчастья к счастью и наоборот.
Однажды я не пил девять месяцев. Такого в жизни у меня никогда не было. Мы поехали с другом к морю и неделю отрывались по барам и дискотекам. Я не пил, но заметил, что веду себя как пьяный. Язык заплетался, я говорил чушь, а с утра у меня было похмелье. Я вел жизнь алкоголика без спиртного.
В последнее утро отпуска я проснулся и понял: либо выпью, либо умру. Когда я вошел в вагон поезда, все вокруг пили спиртное. Это был конец.
Мне вручили два стакана — с соком и водкой. Как из трубы я услышал свой голос: «Я не пью». «А придется»,— ответили мне. Я сжал зубы, сдавил стакан в руке и просидел так полчаса. Попутчики смотрели на меня как на сумасшедшего. Потом я услышал, как произношу «Господи» и ставлю стакан на стол.
Всю ночь я жил по минутам. «Еще десять минут, и напьюсь, еще пять минут и точно напьюсь».
А с утра я плакал, прыгал в тамбуре и кричал: «Я трезвый! Я трезвый!».
В этом отрывке есть мини-сюжет с экспозицией, завязкой, развитием действия, кульминацией, развязкой. И разбивка на абзацы соответствует сюжетным элементам.
В конце абзаца хорошо действует фраза-интрига, которая гонит читателя в следующий абзац («Это был конец»).
Главный принцип при работе с репортажной сценой — показывать, а не пересказывать. Если в сцене отсутствуют детали или диалоги — значит, вы принялись пересказывать увиденное в косвенной речи вместо того, чтобы дать читателю услышать или увидеть самому.
Минут пять две довольно-таки интересные женщины жаловались друг другу, рассказывая о своих проблемах. Мимо них прошла очередная толпа так называемых «черных» и бабули снова начали любимую беседу о «понаехавших». Судя по их разговорам, эта тема им показалась куда интереснее.