Поэт раскрывает идейный конфликт между Егором и Любавой правдиво, не стремясь преподнести читателю «под занавес» сплошное благополучие. Бригадир уже прирос сердцем к своей бригаде и стройке, навечно познал радость коллективного созидательного труда и романтических будней, видит впереди не только заработанные рубли и червонцы. Будущее манит невиданной красотой города, который воздвигается и его руками. Егор не только не хочет — не может стать на другую точку зрения. Оскорбительными словами, брошенными в адрес строящегося Магнитогорска, любимая девушка, по убеждению Егора, «все святое свела наизнанку». Он признает: эти грубые слова — «тоже правда». Но они — не та правда, за которой надо идти. Та, своя — «правда, что сердцем прикована ко всему, что сработано мной». А сработано многое, и не одним бригадиром. Рождающийся гигант металлургии, «что в ученье к себе позовет», — творение многих тысяч рук, умов, сердец. Эти многие тысячи недаром проходят «высший курс постройковых наук». Познав радость коллективного творческого труда, они чувствуют себя неотделимой частицей стройки, города, Родины, готовы отдать общему делу все силы, идти за партией до конца. В этом — высшая правда Егора и его товарищей. К такому выводу подводят читателя страницы «Любавы».
Идейные позиции у Егора и Любавы различны. Молодая крестьянка еще не в силах отрешиться от собственнических взглядов, веками существовавших в деревне. Старое цепко держит девушку, и потому она «до злости чужая» Егору. «Тоже правда» Любавы никак ему не подходит. Его правда — это правда рабочего класса, родного народа, романтического вдохновенья. И нет уже силы, которая могла бы оторвать бригадира от этой правды.
Любава уходит от Егора. Но уход девушки не сможет надломить его душу. Читатель чувствует, что у отвергнутого красавицей бригадира хватит сил для того, чтобы пережить горечь разлуки, по-прежнему постоянно быть готовым к участию в больших свершениях. Ведь по словам Егора
Привлекательный своей жизненностью образ Егора, от лица которого ведется рассказ, по-настоящему современен, хотя читатель и знакомится с ним, как с участником событий более чем тридцатилетней давности. Современность этого образа в том, что он зовет сегодня и будет звать завтра целиком отдаваться жаркой работе во имя народного счастья, «достоять до победы» вопреки любым невзгодам. В этом смысле глубоко современна и вся поэма.
И вместе с тем она отличается неповторимым колоритом строительных будней начала тридцатых годов.
Вот бригады строителей переселяются из палатки в новый барак. И каждый прибивает на стенку все святое богатство свое:
Вот Егор и Любава идут в горсовет регистрироваться. А это учреждение — «меж бараков, в тесовой времянке, не имущей державных примет». В нем — ни души, кроме сторожа-инвалида: «домна всех писарей забрала».
Вот в бараке идет подготовка к свадебной пирушке, застилаются газетами топчаны, заменяющие стол, появляется редкостное угощение:
Страницы поэмы украшены множеством таких деталей, и это придает ей особую прелесть. Ведь их нельзя придумать, они почерпнуты из самой жизни и запечатлены художником, которому бесконечно дорого все то, чем памятна героическая юность бойцов первой пятилетки.
На днях в «Литературной газете» напечатано интервью с Б. Ручьевым. Делясь мыслями, вызванными недавней встречей руководителей партии и правительства с писателями и деятелями искусства, поэт приветствует заботу партии о чистоте нашего идейного оружия, о силе и направленности произведений литературы и искусства, служащих народу. К этому надо добавить: поэтическое оружие самого Бориса Ручьева было и остается чистым, год от года становится все острее. И лучшее доказательство сказанному — поэма «Любава».