Когда она пришла в клинику, доктор Недамански как раз сдал дежурство и собирался домой. Марта обрадовалась этому, потому что он считался душой всего коллектива, умел понять проблемы каждого, не участвовал в сплетнях и пересудах про своих коллег. Его преклонный возраст – под 60 – не мешал ему быть очень общительным, веселым, совершенно безобидным человеком. Сотрудники клиники часто делились с ним своими секретами, зная, что доктору Недамански можно довериться.
Увидев Марту, он радушно улыбнулся и поздоровался, когда та вышла из своего отделения с мобильным телефоном, на ходу проверяя, не звонил ли после их размолвки Гонза. Но никаких звонков или сообщений не было.
– Доктор Недамански, – смущенно улыбнулась Марта, – я хотела бы просить вас об одной любезности.
– С радостью, милая Марта, – он учтиво взял ее под руку и провел в свой кабинет, где никого не было.
– Доктор Недамански, мне страшно неловко обременять вас, тем более после дежурства, но со своей просьбой я могу обратиться лишь к вам. Это моя личная просьба…
Доктор присел за стол и вопросительно посмотрел на Марту.
– Не могли бы вы осмотреть одного человека… Мужчину… Я его нашла сегодня ночью в парке и вынуждена была привести к себе домой, потому что забыла телефон и не могла вызвать…
Она показала свой мобильник, который от волнения теребила в руках.
– Ему было очень плохо… Там следы побоев… Видимо, кто-то его… Я сделала, что смогла. Но я хотела бы просить вас, доктор, осмотреть его, потому что мне кажется…
– Вот и посмотрим вашего друга, – улыбнулся доктор Недамански, не требуя больше никаких объяснений и понимая, что в этой истории есть что-то личное.
– Он мне вовсе не друг, – Марта смущенно покраснела, не зная, как лучше объяснить все, что произошло ночью.
– Значит, гостя. Вы, пани Марта, поступили очень правильно и милосердно, не оставив его одного, тем более в такую погоду.
Он быстро собрал в свой чемоданчик все необходимое, и вместе с Мартой они вышли из клиники к машине доктора, припаркованной тут же во дворе.
Когда они вошли в комнату, где жила Марта, Алексей снова спал, повернувшись на левый бок. Услышав, что рядом кто-то есть, он открыл глаза и попытался встать, но охнул и схватился за больные ребра.
– Это доктор Недамански, – Марта поставила возле Алексея стул, а сама присела рядом на край кровати, где спала Марцела.
– Здравствуйте, доктор, – Алексей беспомощно улыбнулся.
– О, vaš přitel je rus?[13] – радостно воскликнул Недамански и тут же сам перешел на русский язык:
– Рад, очень рад познакомиться, – он легонько пожал Алексею руку, а потом обратился к Марте:
– Пани Марта, почему вы мне сразу не сказали, что ваш друг – русский?
– Потому что он мне вовсе не друг, – в ответ сухо ответила Марта, – а просто человек, который нуждался в помощи. А кто он – русский или нерусский – мне все равно.
– Это, пани Марта, потому что вы не жили в России. А я жил. Почти три года. В самой Сибири. Учился там, наукой занимался. Даже чуть не женился!
Он от души расхохотался.
– Да–да, милая Марта, чуть не женился и не стал русским зятем. Это удивительные люди!
– Удивительные хамы и пьяницы, – по-чешски возразила ему Марта, не разделяя восторга доктора.
– Ну, я бы не стал так плохо говорить про всех русских. Я знаю, что среди них есть люди хорошие, добрые, веселые. Главное, что они очень простые, искренние.
И, перейдя на русский, весело подмигнул Алексею:
– Пить – так пить, а бить – так бить?
В ответ Алексей тоже улыбнулся:
– У нас есть другая пословица: «Чем лучше вечером, тем хуже утром».
Доктор Недамански снова от души рассмеялся и опять перешел на чешский, обращаясь к Марте:
– Знаете, пани Марта, для нас, европейцев, русская душа – это действительно загадка. Европа никогда не поймет, почему для русских, когда они собираются выпить, одна бутылка водки – в самый раз, две бутылки – много, а три – уже мало. Вы-то сами можете это понять?
– А зачем мне это вообще понимать? Я видела, как им всем вчера было «мало», а потом нашла этого типа в парке почти без чувств.
– По-моему, вы слишком строги. Когда русские гуляют – у них это всегда от души.
– А когда приходят в чужой дом? На чужую землю? Тоже от души?
Доктор Недамански ласково взглянул на Марту:
– Давайте лучше осмотрим нашего пациента. А про политику поговорим потом.
Надев очки, он стал внимательно осматривать и ощупывать покрытое синяками и ссадинами тело Алексея.
– Где же это вы, голубчик, так «поцарапались», а?
Алексей смущенно молчал и лишь охал при каждом прикосновении доктора. Тот продолжал не торопясь осматривать тело, сантиметр за сантиметром, пока не дошел до зарубцевавшегося шрама на правом плече.