Арка расположенных по соседству железных ворот, утопленных в камень – точнее, её выбитый в камне образ – имел вид не менее примечательный. Две полоски в виде сцеплённых друг с другом колец, в ладонь шириной, взбирались из вертикальных границ входа и сходились наверху в виде свода, напоминающего плоское изображение церковного купола. В его границах, справа и слева от центра, стояли двое ангелов с примечательными чертами: расширяющимся к низу туловищем, покрытым складчатой тканью, и непропорционально крупной головой и глазами. Контуры центрального образа были отчасти разрушены, но нижняя часть в общих чертах сохранилась и напоминала более всего фрукт. Если предположить, что это яблоко, то, вероятно, неясные вертикальные контуры посередине когда-то символизировали древо познания, а гибкий повторяющийся узор на нём – змея-искусителя.
Интересно наблюдать, какой силой воздействия обладают вещи, которые намного древнее тебя. И в данном случае постройки, памятники или артефакты, созданные человеком, на определённой дистанции выигрывают у природы по степени возникающего благоговения, вероятно, в зависимости от представляемого объёма вложенного труда и усилий на их создание. Однако если копать глубже – просто задуматься несколько в ином направлении – то даже соседствующие с ними проявления природы способны вызвать восхищение и даже непонимание, граничащее с ужасом, своей бесконечной древностью и стариной. Что есть сотни и тысячи лет в сравнении с миллиардами? В этом отношении звёздное небо обладает особой притягательностью, равно как и опасностью напоминания о собственной ничтожности и скоротечности. Даже мгновенно затухшая искра костра кажется чудовищно гиперболизированной метафорой человеческой жизни на фоне невообразимо громадной, невообразимо мощной и невообразимо долгой жизни космоса.
***
Если есть возможность забраться повыше – надо это сделать. Принцип работал почти безотказно, и всегда было забавно наблюдать его действие при посещении различных руин или старых зданий. Универсальность стремления объединяла: по каменным ступеням поднимались десятки ног, и над ними слышалась русская, грузинская, английская и арабская речь. В определённой степени обстановка позволяла легально дать волю такому знакомому с детства инстинкту, который звал на ветки деревьев или крыши заброшенных, да и не только заброшенных, зданий. Всё это носило одновременно характер исследовательский, позволяющий отчасти удовлетворить (или хотя бы сублимировать) стремление к любопытству, и «пограничный», связанный к иногда возникающей зависимости людей от порций адреналина, пусть небольших и строго дозированных.
Улыбнувшись, я начал забираться повыше.
Часть V
3 сентября, 13:04, окрестности Казбека
Мимо и на неопределённом – из-за необычно больших расстояний – расстоянии проплывают деревенские домики, отдельно стоящие палатки, целые кемпинги, неровно движущиеся пятнышки коз и коров, и рядом с ними – еле видимые тёмные вертикальные чёрточки пастухов. Широкие мазки голубого с белым, моря зелёного, прорисованные тысячами деталей, оттенки серого и белого.
Ещё сам подъезд заставлял примкнуть к окнам и с полуулыбкой охватывать глазами пейзажи, постоянно сменяющие друг друга, но равно достойные обильного и красочного описания. У меня нет настолько обширного словарного запаса, да и далеко не каждый из увиденных глазами кадров столь же явно запечатлялся в памяти.
Взгляд терялся из-за неспособности выбрать наиболее красочный объект для наблюдения, потому что всё было красочным. Не просто красивым, но достойным фотографии, пейзажа и долгого, пристального рассмотрения.
***
Мы остановились на одной из горных парковок. Это место казалось отдалённым от всего мира, и наблюдать здесь множество автомобилей и праздно сидящих людей из разных стран было откровенно необычно. Схожие ощущения возникали уже не первый раз, и практически каждый из них был связан с поездкой в горы. Какая-то сила двигала сюда, через постоянный подъём, каменистые реки, опасные обрывы, отсутствие необходимых ресурсов и труднодоступность. Возможно, дело не столько в чудовищно красивых видах, но в стремлении найти кусочек природы, ещё не затронутый человеком, хотя бы не в полной мере. От этой мысли становилось немного грустно. Да-да, заезженный тезис, что мы родились слишком поздно для покорения Земли и слишком рано – для покорения космоса. Тем не менее он работал. По крайней мере, мог вызвать достаточно сильные эмоции, если погружаться в эту мысль с головой.