- Черт, накаркал, - с досады сплюнул космонавт, когда увидел загоревшийся красным индикатор "Ошибка ввода", хотя не так уж и страшно, надо только вернуть адрес группы команд назад, очистить данные и снова повторить набор цифр на декадах. Закончив нудную работу и еще раз проверив результат подекадно, Сергеев запустил программу в работу. Корректировка орбиты корабля будет произведена только через два с половиной часа. И все-таки он не понимал, зачем такие трудности, ведь космонавт во всей этой цепочке и есть самое слабое звено. Одно дело, когда он потеряет связь с Землей, и ему самому придется рассчитывать орбиту и вводить команды управления кораблем, имеются такие инструкции, и тут уж никуда не денешься, и совсем другое, когда полет идет точно по расчетным данным с Земли.
Вообще тяжело лететь на корабле в одиночку, не с кем даже словом обмолвиться, короткие сеансы связи с Землей не в счет. Но Сергеев был доволен, хоть ему и не доведется высадиться на Луну, однако он официально входил в состав лунной экспедиции, и, следовательно, был одним из экипажа. Конечно, Леонову и Крапивину морально сейчас гораздо легче, им можно поболтать, друг с другом, не так скучно в полете, но с другой стороны, сейчас капсула, в которой находятся космонавты до перехода в ЛК-3, тесновата для двоих, и эти неудобства им предстоит испытывать еще два дня.
Сергеев еще раз окинул взглядом "свой" корабль, а что, пространства даже для троих хватит с избытком, одному так вообще свободно летать можно, а у них там, чтобы в лунный скафандр залезть здорово изгаляться придется. А еще этот костюм водяного охлаждения… до сих пор вспоминаются тренировки в самолете, на орбите хоть можно было помогать друг другу их надевать, а за те тридцать секунд невесомости, которые длились во время пикирования, ничего сделать не успевал. Брр. Нет уж, хоть чуток зависти и есть, но не настолько, чтобы переживать. И вообще, космонавт еще раз посмотрел на приборы, его работа как бы еще не поважней, ему предстоит поймать ЛК-3 после старта с Луны, а для этого он долго тренировался, именно от его действий будет зависеть насколько удачно закончится лунная экспедиция.
- Таймыр три, - снова вышел на связь оператор, - коррекция орбиты через три минуты.
- Таймыр три понял, три минуты.
Ну, вот за рассуждениями и время пролетело, после коррекции орбиты можно будет и вздремнуть. Сергеев улыбнулся, кто мог подумать, что при полете к Луне его будут волновать эти вопросы, однако волнуют, а еще что-то пить захотелось.
-
- Лёша, - окликнул Леонова Евгений Крапивин, когда тот снял гарнитуру, - что там земля говорит?
- Нормально все идет, Сергеев вторую корректировку выполнил, через пять часов на орбиту Луны будет заходить.
- Если всё нормально, тогда замечательно. - Космонавт повернулся к единственному иллюминатору и, откинув защитную заслонку, попытался там что-нибудь рассмотреть. - Ни черта не видно, - пожаловался он своему другу.
- А что ты там хотел увидеть? - Улыбнулся Алексей. - Землю ты отсюда сейчас не рассмотришь, Луну тоже не увидишь, только если на звезды поглядеть. Вот когда в ЛК-3 переберемся тогда все и рассмотришь.
- Там Землю будет от силы минут десять видно, и то большой вопрос, - возразил Евгений, - некогда на неё будет любоваться.
- Это да, - согласился напарник, - там регламент жесткий. Зато Луной налюбуешься всласть.
- Ладно, время, я спать, ты на дежурстве.
- Спокойной ночи, - отозвался Леонов.
- Да уж… покой нам только снится, - проворчал Крапивин, продевая руки в дополнительные петли на фиксирующем ремне. Это для того, чтобы руки сонного человека случайно не включили чего-нибудь, от чего может не поздоровиться.
- Удивительно, - думал в это время Алексей, - вроде бы такие дела предстоят, шутка ли, человек впервые ступит на другую планету, а тут вынужден сидеть в тесной капсуле и ждать. И ведь даже заняться нечем, не то что в других полетах, когда всё твое время расписано по минутам.
На пульте красным загорелась контрольная лампочка, космонавт поймал телескопическую указку, которая с помощью петли крепилась к руке и, прицелившись, нажал кнопку рядом. Это означает, что космонавт бдит, то есть, находится в здравом уме и твердой памяти. Все принимали необходимость этой процедуры, но вот никто ее не любил, она напоминала, что в космосе вовсе не безопасно и случиться может всякое. Цвет сменился с красного на зеленый, а спустя тридцать секунд погас совсем.Через некоторое время через неплотно закрытую на иллюминаторе заслонку проник лучик солнечного света и не спеша двинулся в путешествие по лицевым панелям приборов. Это из-за того, что кораблю специально придано вращение, чтобы нагрев от солнца равномерно распределялся по поверхности корабля.