- Я так понимаю, что трудовой книжки на руках у тебя сейчас нет, значит, ты продолжаешь работать. А почему ты не обратился в деканат за получением разрешения на работу?
- Так для того, чтобы вагоны разгружать разрешение брать не нужно.
- А ты четыре месяца вагоны разгружал, - сразу зацепился зав кафедрой.
- Нет, но работал и тогда и сейчас до седьмого пота. – Ничуть не соврал я.
- А тебе государство стипендию платит зачем? – Продолжал свое черное дело Борисов, чтобы ты еще и левые заработки имел?
Понятно, тут же погрустнел я, повышенной "степухи" мне не видать. Тут скорее в негативном ключе сыграло желание ректора меня осчастливить, всех возмутило то, что при таких доходах я еще претендую на повышенную стипендию, они же не знают всей подоплёки. Да и хрен с ними, они еще про должность лаборанта, наверное, не знают, так как лаборатория Троцкого не подчиняется учебной части, иначе они бы уже давно мою трудовую изучили или всё же знают?
И тут до меня доходит вся подоплёка событий, институт сейчас еще находится в стадии становления, некоторые лаборатории пока независимы от учебной части ВУЗа, как например Троцкий, а в деканате уже голову сломали, где будут стажировать студентов. И тут вдруг кто-то узнает, что студент такой-то, принят на работу в одну из этих лабораторий, получается, студенты все же могут там работать, так почему бы и других туда не пристроить, не открыть практику так сказать. Но видимо, в первом приближении договориться не удалось, Троцкий тот еще кадр, он товарищей из ВУЗа не сильно уважает, вот эти товарищи и решили попытаться через студента на него воздействовать, мол, лишится одного кадра, задумается о других. Но тут они сильно ошиблись, Валерий Ефимович от того что я в лаборатории завтра не появлюсь, сильно горевать не будет, ему мои проблемы вообще до лампочки.
А мотивы руководства понять можно, и даже простить их за неуклюжую попытку соединить науку с практикой, но методы, которыми они при этом пользуются, чтобы достичь цели, мне очень не нравятся. Почему именно я должен при этом остаться крайним.
- Все, - поднимаю я руки, - обещаю, что больше оснований для таких взносов не будет, рестораны буду за километр обходить, брошу пить и курить, а на женщин обещаю даже не смотреть.
В аудитории снова возникли смешки.
- Юморист, - глядя на комсомольцев, кивнул в мою сторону зав кафедрой, - это ты сейчас ёрничаешь, а что ты завтра скажешь?
А что я скажу? Во-первых, правильно говорить надо не "скажешь", а "запоёшь". Во-вторых, скажу, что формальных поводов для наказания меня нет, уволиться меня тоже заставить не могут. И в-третьих, если сильно прижмут, то есть пойдут на принцип, могу и хвостом вильнуть, думаю, на другом факультете не станут гнать отличника боевой и политической подготовки… Стоп, военная кафедра в ВУЗе только с третьего курса, так что еще есть время.
Дальше я только молчал,на вопросы только пожимал плечами и неопределенно хмыкал. Всем это надоело, к тому же Борисов как-то сник и больше не проявлял активности, поэтому энтузиазм обличителей аморального образа жизни комсомольца как то иссяк. Короче, гора родила мышь, да и та, пискнув, сразу скрылась с глаз подальше.
Интересно, а что бы они сказали, если бы узнали о любовной связи комсомольца с лаборанткой, значительно старше его по возрасту. Ой, даже думать на эту тему не хочу.
- Климов, а ты куда? – Вдруг снова пристает ко мне Галочка, когда все потянулись на выход.
- А что? – Подозрительно покосился я на неё.
- Ты в "Фонд мира" деньги перечислять думаешь?
- А в "Красный крест"? – Напоминаю я.
Она тут же пытается вспомнить, когда это вдруг они на "Красный крест" собирали деньги. Самое смешное, что и в Фонд мира у них собрать ничего не получилось, поэтому эту инициативу они тихо спустили на тормозах, но теперь вдруг снова почему-то вспомнили о ней.
- Короче, - отмахиваюсь я от ее инициатив, - денег у меня сегодня лишних нет, я давно живу в долг. Вот когда они появятся, тогда и посмотрим. Все, некогда мне, через час кассы закроются.
- А на билеты деньги, значит, есть? – Пытается она в очередной раз вывести меня на чистую воду.
Госпыдя, вот ведь неймется этой дуре, не понимает она, что здесь ее номер шестнадцатый, главным здесь был Борисов, а она так, для создания дымовой завесы. А что касается денег, то я на самом деле в долг живу, просто должен самому себе, разве так быть не может?