У двери выхода из нашего блока меня ждал Ивлин. Он закинул на плечи рюкзак с поклажей и привалился им к стене. На нем была новая белоснежная рубашка, покрытая трещинами вмятин в местах, где он надолго скрестил руки. Он не расцепил их, когда я подошел ближе.
— Ты готов? — Оказалось, что Ивлин может быть суровым. Привыкнуть к его злости было невозможно.
— Да.
Он открыл дверь, и мы покинули наш блок навсегда. Я не обернулся.
Путь до лифтовой мы проделали вместе, затем Ив зажал одновременно две кнопки — загорелись треугольные стрелки вверх и вниз. Так как в высотках все давно спали, лифт для Ива спустился за считаные секунды. Мы не успели заговорить вновь.
Оранжевый свет разлился по полу. Ивлин не стал мешкать, зашел внутрь и сразу ткнул нижнюю кнопку. Его рубашка будто бы подсветилась, и я подумал: «Странно, что ангел едет вниз». Ивлин бы меня не понял. Последние упоминания рая и ада затерялись на дальних полках хранилища.
— Удачи. — Произнес Ив, прежде чем двери бесшумно съехались.
Я сжал кулаки. Удача тут не при чем, и я не вправе полагаться на нее.
Лифт для меня подал бренчащий сигнал уже через секунду. Я понял, что с этого момента все события будут разворачиваться стремительно.
Я вышел в безмолвный холл, и лампы на стенах загорелись от моего присутствия. Лифтовая словно пробила потолок, потому что кабина выпустила меня прямо в кабинет начальства. Панельные окна по периметру открывали головокружительный вид на все стороны света. Я сделал несколько шагов, но не услышал их, потому что пол был устлан мягчайшим синтетическим ковром, скрадывающим звуки.
Мой чемодан стоял там, где я оставил его в понедельник. Никому и в голову не пришло спрятать его в надежное место или запереть кабинет. На это я и рассчитывал.
Я подошел к последнему изобретению человечества и обнаружил, что мои ладони вспотели. Темная кожа чемодана чернела в полумраке кабинета, и мне показалось, что на его месте образуется черная дыра. Зияющая темень вбирала в себя любые проблески или отражения света, притягивала меня к себе и угрожала. Я подошел вплотную так, что носком ботинка почти уперся в кожуру чемодана, но не смог протянуть руку и коснуться его. Я создал его, но сейчас он был куда больше меня. За эту неделю чемодан набрал зловещей силы, и я пришел в ужас, наконец, увидев, с чем надумал бороться.
Мгновения растворялись одно за другим в молчаливом сгустке сумерек внутри и за пределами этой комнаты. Мне казалось, что все движется вокруг, но только я и чемодан стоим на месте, как центр циклона, начало и конец всего. Я думал, что пути назад уже нет, но чемодан дал мне понять — нет, малыш ученый, вот он, час икс. Когда я возьмусь за его гладкую ручку, вот тогда-то начавший расслаиваться Уилл Уоксон окончательно расщепится на Уилла до и Уилла после.
Чудовищным усилием воли я заставил себя взяться за ручку чемодана. И он тут же примагнитился ко мне, будто под действием тока.
Вот теперь пути назад нет.
Теперь каждый шаг, мой шорох и дыхание вибрировали в воздухе. Я совершал преступление. Эта мысль не умещалась у меня в голове, разливалась жгучей лавой по венам. Мое сердце перескочило на третью передачу, пока я пересекал этажи в лифтовой кабине. Бряцнул звоночек лифта, и платформа с плавным замедлением приземлилась на парковке первого над уровнем моря этажа. Первые шаги по каменному полу я сделал ватными ногами, с ужасом встречая оглушительный стук подошв. Почему-то автоматические лампы не встретили меня своим светом, и я расценил это как знак, что высотки уже знают, что я намерен сделать.
Ивлин и Мария ждали меня на парковке. Взаимное наитие, которое помогло им спеться при знакомстве, улетучилось. Оба источали пассивную агрессию, держась на расстоянии друг от друга. Услышав мои шаги, Мария своей легчайшей походкой прыгнула мне навстречу. Ивлин скрестил руки в своем новом любимом жесте.
— Уилл. — Только и сказала Мария, а потом заметила чемодан и остановилась. Словно по щелчку тумблера, с ее лица слетела прежняя робкая радость. — Мы же договорились, Уилл.
Чемодан снова потяжелел. Самое время бросить его здесь, взять за руку эту прекрасную женщину, как-то уговорить Ивлина…
— И мы улетим отсюда, — я попытался ответить с уверенностью, которой у меня не было. Хмурое лицо Марии подтвердило, что у меня ни черта не вышло. — Но мы заберем его с собой.