Я бы даже заподозрил в нем кого-то, подобного мне, но это было не так. Отслеживая волнообразные движения Ки внутри его тела, я понял, что этот великолепный образчик рукопашника является таким же бедолагой, как и я – бойцом, чей потенциал изначально был невысок. Мы оба были не просто похожи, мы еще и находились на одной и той же стадии развития, конечной. Таким бы я был, не будь я Узурпатором Эфира и таким стал этот молодой воитель, руководствуясь лишь своим чутьем и пониманием того, как ему нужно развиваться.
Победить было несложно. Укрепив какую-либо часть тела, я мог бы пойти в размен, нанеся испанцу непропорционально высокий урон. Мог бы подловить его «джигокукеном», это моментально закончило бы бой. Мог сбить концентрацию вспышкой «жажды смерти», поданной узким пучком через глаза.
Но не стал.
Мы неплохо разбили друг другу лица, прекрасно прошлись по ребрам, отбили икры и бедра, выдохлись, а затем перешли к отчаянным мерам. У него они выразились во внезапном переходе на жестокий французский бокс «сават», а я начал использовать локти и колени в стиле муай-тай.
И голову.
Лбом и приложил испанца в переносицу после того, как он попытался рискованно и опасно вогнать мне в кадык ребро своей ступни. Такого обращения его голова, и так с заплывшими от ударов глазами, не выдержала, от чего он и отключился.
Хороший бой, достойный. Такой, после которого поклониться павшему противнику толкает нечто внутри, нечто, мне совершенно мне неизвестное.
– Тебя измолотили как боксерскую грушу, – говорит Рио, после того как они с Маной встречают меня после боя, – Неужели он был так крут?
– Лучше всех, – киваю я, прикладывая поданную женой замороженную рыбу в пакете к лицу, – Не сильнее, лучше.
– Как его звали?
– Не узнал.
На следующий день я, здорово распугав одноклассников и прочих школьников своим внешним видом, рассчитывал заняться им дома, но этим планам не суждено было случиться. Возле дома меня ждал автомобиль с водителем, у которого оказалось подписанное и заверенное печатью приглашение посетить временный дом Старого рода Суньига. Пришлось отправляться.
Поездка заняла около… полутора минут, окончившись возле большого частного дома, весьма похожего на дом моих родителей. Из окна второго этажа, как я сразу прикинул, можно было увидеть нашу школу. Забавно. Еще забавнее стало, когда я, следуя приглашающему жесту водителя, самостоятельно открывшего дверь этой резиденции, зашёл внутрь, чтобы тут же столкнуться взглядами со своим вчерашним противником, встречавшим меня внутри.
– Джакобо де Суньига, – чуть шепеляво представился он, делая шаг вперед. В заплывших глазах испанца невозможно было прочитать никакого выражения.
– Акира Кирью, – ответил я ему той же любезностью, продолжив на английском, – Чем вызвано ваше приглашение?
– Моя семья приехала учиться у вас, – парень, которому нельзя было дать более двадцати трех-четырех лет, слегка дёрнул головой назад, – Чувствительности Ки. Вас же предупреждали?
Ах, вот в чем дело.
– Предупреждали. Не предупредили – кто и когда.
– Тогда, может быть, продолжим разговор в более удобном месте? – ровно предложил собеседник, сделав скупой жест рукой.
В зале, целиком обставленном в западном современном стиле, мы минут пять помолчали, пялясь друг на друга, пока я не решил, что это бессмысленная потеря времени, спросив:
– Сколько тебе нужно времени, чтобы восстановиться?
– Что? – недоуменно моргнул молодой хозяин дома. Ну, как смог.
– Чтобы я мог начать обучение, ты должен быть, как минимум, не избитым, не испытывающим болевых ощущений, целиком сосредоточенным на прогрессе, – пояснил я, – То, что ты умеешь сосредотачиваться, для меня уже не секрет, остался вопрос времени. Через сколько у тебя обычно заживают травмы, которые ты получил вчера?
– Мы сразу переходим на «ты»? – вздёрнул он подбородок.
– Хм… – задумался я, перед ответом, – Это – не неуважение, Джакобо де Суиньга, член Старого рода. Если вам будет угодно, то я согласен поддерживать и более формальный стиль общения. Это лишь немногим увеличит время, а его я очень ценю.
– Нет, так подойдет, – неожиданно хмыкнул он, – Но раз мы оба не в форме, то предлагаю обсудить вопрос цены, чтобы ты, Акира, не считал, что теряешь время.
– Цены? Какой цены? – поднял я бровь. Кстати, нехило вспухшую, вчера мне он её знатно рассадил.