— Аю, Айна! Гляди — надвигается буря! Как бы не свалило кибитку. Давай скорее подтянем веревку!.. Шекер, дочка, а ты что стоишь? Неси же подпорки!
Айна взглянула на почерневшее небо и спокойно сказала:
— Напрасно тревожишься, мама. Такой черный ветер не бывает сильным. Только посуду запылит.
Быстро сунув наган и патроны в сумку для ложек, она все же вышла помочь свекрови.
— Ах, всегда вы с Шекер такие! — ворчала Нурджахан. — «Напрасно тревожитесь...» Обо всем надо заранее позаботиться. А у меня уж до всего и руки не доходят.
— Да не бойся, мама! Отдохни, мы с Шекер сейчас все сделаем.
Вопреки опасениям Нурджахан, черный вихрь, налетевший в сумерки, только поднял песок и золу около тамдыра, но. кибитку даже не качнул.
Уже за полночь Айна в полусне услышала цоканье копыт. Первой ее мыслью было: «Артык!..» Она быстро встала. Шекер тоже приподнялась, проснулась и Нурджахан. Когда Айна зажгла лампу и отворила дверь, в кибитку ввалились два рослых эзизовских нукера в зеленых погонах. Айна не знала их — ни старшего, Пеленга, ни его спутника.
— Проходите, садитесь, — растерянно проговорила она, чувствуя, как слабеет все тело.
Пеленг, покручивая ус, окинул взглядом Айну, задержал глаза на прижимавшейся к матери Шекер и сказал:
— Нет, молодушка, мы не сядем.
— Тогда говорите, с чем приехали, с какими вестями.
— Вести наши... Ха-ха! Мы, молодица, приехали, чтобы... увезти вас.
— Куда?
— Вас вызывает к себе Эзиз-хан.
У Айны перехватило дыхание. Нурджахан и Шекер замерли от страха.
— Зачем?
— А это, когда приедете, спросите у него, — с усмешкой ответил Пеленг.
Эта усмешка и наглый взгляд Пеленга вернули Айне силу. Она вспомнила, что она — жена Артыка. Презрительно поджав губы, она спросила:
— Что же — Эзиз-хан, растеряв мужчин, набирает теперь женщин?
— Это, молодица, не твоего ума дело. Ты ведь жена Артыка?
— Хотите мстить Артыку — мстите ему самому, если сможете! При чем тут семья?
— И это не тебе разбирать! Ты с той вон девушкой, — Пеленг указал на дрожавшую от страха Шекер, — собирайтесь, сейчас поедем.
Нурджахан лишилась языка. Прижимая к себе дочь, она залилась слезами. Айна, внешне оставаясь спокойной, отошла к сумке, в которой лежал наган. Пеленг шагнул к старухе, оторвал ее руки от дочери и наклонился к Шекер.
Шекер обеими руками закрыла лицо. Пеленг оглядел ее и обернулся к своему спутнику:
— Неплохая девушка! Как думаешь, подходит для Пеленга?
— Да у тебя ведь есть жена.
— Гм! У хана три жены, пусть у Пеленга будет две!
Пеленг грубо оторвал руки Шекер от лица и поцеловал ее:
— Да здравствует Эзиз-хан!
Айна, пряча за спиной наган, крикнула:
— Негодяй, прочь руки от девушки!
— Ха-ха-ха! Пеленг еще никогда не убирал руки от Добычи. — И, обернувшись к своему спутнику, крикнул: — Чего стоишь? Хватай!
Нурджахан в ужасе закричала:
— Вай, дитя мое!.. Ой, люди, помогите!
От ее крика с плачем проснулся Бабалы.
Шекер изо всей силы рванулась из рук Пеленга и отбежала в глубину кибитки. Пеленг кинулся за ней. Раздался выстрел, затем прогремел второй, третий. Пеленг грохнулся под чувал с пшеницей. Его спутник с перепугу бросился было вон из кибитки, но вдруг остановился и вскинул винтовку. В это время в кибитку вбежал сосед — товарищ Артыка — и вонзил в спину эзизовскому нукеру нож. Винтовка выстрелила вверх, нукер упал.
Айна, как во сне, растерянно смотрела на ручеек крови, растекавшийся по ковру. Бабалы на четвереньках подполз к ней и ухватился ручонками за ногу. Но она все стояла.
Лишь крики Нурджахан вернули Айне сознание. Подняв Бабалы, она спокойно сказала:
— Мама, не надо кричать. О том, что сделано, нечего жалеть. Так поступать наказывал мне Артык!
Затем она обратилась к соседу:
— Возьмешься за казан — сажа пристанет. Вдобавок ко всем беспокойствам, которые мы причинили вам, я еще навлекла опасность на весь ваш аул. Видно, судьба такая! Сегодня же ночью мы уйдем отсюда. Может быть, это спасет вас.
Молодой дейханин решительно заявил:
— Пока Артык не вернется, никуда вы не тронетесь! Что будет, то будет! Пока я жив, никто вас не обидит: пусть Эзиз-хан придет хоть со всеми своими черноодежными! Не падай духом! Мы придумаем что-нибудь, чтобы подозрение в убийстве не пало на нас.
— Их кони и ружья — свидетели!
— Они теперь послужат и нам.
Слова молодого дейханина ободрили Нурджахан.