Смольников перегнулся и поднял с заднего сидения кожаную сумку. Внутри лежала увесистая пачка денег.
— А теперь, мадам, давайте перейдем к приятной части тела, как говорил Мопассан!
— Это задаток? — спросил Смольников.
— Да, ровно половина — тебе.
Смольников вынул пачки и начал медленно перебирать деньги. Новенькие синие десятитысячные купюры с портретом Аль Фараби сладко затрещали между пальцев. Отсчитав себе пятьсот банкнотов, он рассовал их по карманам.
— Надо еще скейтборды купить.
— Зачем скейтборды? — удивился Смольников.
— Коридор в институте очень длинный. Если в темноте понесем ящики на руках — уроним, не дай Бог! А их нельзя ронять. Заказчик примет только целые ящики, без трещин и без вмятин. Так что, повезем на скейтах, как на параде!
— Значит, в ящиках что-то ядовитое? Или вирусы какие-нибудь?
Омаров в ответ неопределенно развел руками, отпустив на секунду руль.
— Ну что я могу сказать?! — пробормотал он. — Да, вполне может быть такое!
Через полчаса они вновь появились в той же кафешке, где встретились впервые. Как и в большинстве подобных заведений, здесь было пусто, несмотря даже на то, что стрелки часов показывали восемь, а на листке календаря стояла пятница. Как сказал один телеведущий, в Алмате слишком много капитализма и слишком мало капиталистов. Какая-то парочка лениво и без интереса играла в дартс, еще один человек сидел за стойкой бара, потягивая пиво. На дисплее шел футбол, но смотреть его было некому.
— Так, ты ездил в Россию? — спросил Омаров, закуривая.
— Да, пробовал. У меня же дядя в Самаре живет. Работал у него на фирме. Сеть авто-моек.
— А в чем суть?
— Да, все просто, супервайзером был. Ездишь по точкам, пинаешь, чтобы все работали. Следишь, чтобы давление воды было на уровне, канализация не засорилась и так далее.
— А что вернулся?
— Неинтересно там. И холодно. Здесь у меня вся родня, друзья. А там...
— Все ясно, — Омаров поднял кружку с пивом. — Ну, блин, за возвращение!
Он чокнулись. С хрустом разодрали упаковки с орешками.
— А я здесь кручусь, — сказал Омаров. — Женился уже, детеныша даже сделали.
— Классно, поздравляю!
— Пацан. Нурсултаном назвали. Сам знаешь, в честь кого.
— Догадываюсь.
— Надо заботиться о судьбе своих детей. Родится девочка — назовем Даригой.
— Ха-ха, — Саша чуть не поперхнулся пивом.
— Я не шучу, — сказал Омаров. Судя по тону, он действительно, не шутил.
— А у тебя как с этим делом? Ты все время был с какой-то девчонкой. Наташей зовут, кажется?
— Я до сих пор с ней, — вздохнул Саша.
— Долго что-то!
— И не говори!
— На счет женитьбы не думали? Я гляжу, ты не окольцован еще...
Саша пожал плечами, неохотно влезая в эту тему. Жантик не был ему близким другом, поэтому не хотелось с ним особо откровенничать.
— Намекает иногда.
— М-м, это вопрос времени. Рано или поздно, они все ставят вопрос ребром.
Омаров подозвал официанта.
— Водка «Постноф» есть?
— Есть.
— Какого разлива? Московская или наша?
Официант скривил недовольную гримасу:
— Посмотрите в меню, там все написано.
Жантик полистал книжицу в кожаном переплете.
— Давайте местную.
— Отвезу тебя на такси, не беспокойся, — сказал он, глядя, как официант разливает напиток по стопкам. — Поехали, за удачу!
Они выпили, и с этого момента разговор пошел более плавно. Поговорили о своих делах и как-то сразу перешли к обсуждению дел чужих. Вспоминали общих знакомых, кто где устроился, чем занимается.
— Исмаила видел, случайно встретились. Знаешь, что он делает? — Омаров хитро сощурился, разгоняя табачный дым.
— Что?
— Нет, ты попробуй угадать!
— Ну, как обычно... Воздух пинает...
— А вот и нет! Он греется на акциях! Он брокер!
— Кто-кто?
— Брокер! На бирже играет!
— Гонишь!
— Клянусь! В институте был дуб дубом! А теперь — брокер!
Потом проехались по знакомым девчонкам, конечно.
— Зря ты к ним не наведываешься! — заявил Омаров со знанием дела. — Они все свободные, похорошели, набрались соку. Ольга, Мира, Оксана... Кто там еще? Айсулу Мустафина. Помнишь Айку? Любая будет тебе рада.
— Так я же с Натальей!
— Твою за ногу! — Омаров затрясся от смеха. — При чем тут твоя Наташка? Как был порядочным, так и остался!
— А что, я доволен своей жизнью!
— Не-ет, брат! — Омаров помахал перед ним указательным пальцем. — Если доволен жизнью, ты бы не прибежал обратно в это кафе!
Саша отвел глаза, делая вид, что смотрит футбольный матч.
— Я про интимную жизнь толкую.
— И здесь тоже промашка! — Жантик громко хлопнул ладонью по столу.
— В чем промашка? — Смольников уже стал потихоньку злиться.
— Ты стесняешься, скажи честно! Просто не умеешь заарканить себе овцу. Да, признайся! Ты вечно был таким!
— Скорее, я не такой прыткий, как ты, — вздохнул Смольников.
— Что-то ты потускнел сразу... Все нормально! Расслабься! — Омаров потряс его за руку. Хватка у него была железная, даром что дзюдоист.
— Да, с тобой расслабишься, Жантик!
Омаров рассмеялся и откинулся на спинку кресла. Все равно он был нормальным мужиком, не смотря на свой колючий язык. Собранный, внимательный к деталям, и, что немаловажно, с чувством юмора. Всегда вел себя естественно, всегда был чисто и прилично одет, лицо у него светилось жизненной силой. Смольников невольно подумал, что половина денег, оставшаяся в его черной сумке — это не все деньги, которые причитается Омарову, а только часть. Он, конечно, себя не обделит, и никто его осудит.
— Я просто хорошо знаю тебя по институту, Смола! Ты же бабам в глаза боишься посмотреть! Потому что пугливый! Признайся, пугливый?
— Да.
— Вот видишь, что делает водка с людьми. Выводит их на чистую воду.
— А вот водку я пить умею!
— Ну, хоть что-то ты умеешь! — согласился с ним Омаров. — А помнишь, как было раньше?
— Ты о чем?
Омаров потушил сигарету и заговорил, понизив голос:
— Когда мы еще пацанами были, когда присматривали себе девушек... Мы заранее боялись, что он не дадут, помнишь? Ну, вспомни нашу общагу? Мы же, блядь, всегда боялись этого унижения, когда тебе не дают, когда отвечают отказом.
— Ну, это спорно, ты за всех не говори, — возразил Смольников.
Омаров развел руками и оглянулся по сторонам, словно ища поддержки у окружающих. Но зал был пуст. Парочка устала играть в дартс и ушла. Лабух скручивал провода и убирал со сцены инструменты.
— Я с тобой сейчас веду нормальный искренний разговор. Не отмахивайся от меня, Смола!
— Я не отмахиваюсь!
Омаров забарабанил пальцами по столу, ожидая от собеседника продолжения темы. Но Смольников не считал себя особо подкованным в таких разговорах. Он тщательно окропил кусочек бараньего шашлыка лимонным соком и молча отправил его в рот.
— А знаешь, в чем дело-то было? — Омаров близко наклонился к нему, словно боясь, что собеседник пропустит хоть одно слово из его откровений. — Период нашего полового созревания пришелся на то время, когда у нас в кармане просто не было приличных бабок!