— Узрите нашего несомненного повелителя Ройбена, короля Летнего и Зимнего дворов! Явите ему свою преданность! — завопил Руддлз.
Ройбен покачнулся, и Кайя подхватила его, хотя рука короля была скользкой от крови. Он кое-как устоял на ногах.
— Я буду лучшим королем, чем она, — услышала Кайя его голос.
Глава четырнадцатая
В некоей отдаленной земле морозы так сильны, что слова замерзают в воздухе, а когда оттаивают, то звучат. Так слова, сказанные зимой, бывают не слышны до лета.
Когда Кайя и Корни вошли в маленькую квартирку, Кейт валялась посреди комнаты на матрасе и разрисовывала модный журнал. Она уже закрасила глаза Анджелине Джоли и теперь пририсовывала маленькие крылышки нетопыря к плечам Пэрис Хилтон.
— Умная девочка, — одобрительно сказал Корни. — Похожа на тебя в детстве.
— Мы купили лапшу и запеченные яблоки. — Кайя расстегнула сумку. — Держи коробку, из нее течет.
Кейт вскочила на ноги и откинула с лица прядь русых волос.
— Не хочу!
— Ладно. — Кайя поставила картонные коробки на столешницу. — А что ты хочешь?
— Когда придет Эллен?
Кайя взглянула в глаза девочке и увидела, что они покраснели, будто Кейт недавно плакала.
— Репетиция скоро закончится, и она придет.
Когда Кайя увидела Кейт в первый раз, та спряталась от нее под стол. Кайя не была уверена в том, что сейчас что-то изменилось к лучшему.
— Она сказала, что придет не поздно, так что нечего тут раскисать.
— Мы не кусаемся, — подбодрил ее Корни.
Кейт подобрала с пола журнал, забралась на кровать Эллен и забилась в самый дальний угол. Там она принялась отрывать кусочки страниц и катать их между пальцами.
Кайя тяжело вздохнула. В квартире пахло сигаретами и человеческой девочкой. Запах был знакомым, но странным.
Кейт нахмурилась и со свирепым видом бросила в Корни скомканную бумажку. Он увернулся.
Кайя открыла холодильник и достала слегка пожухлый апельсин. Еще там лежал кусок сыра чеддер, заплесневевший с краю. Девушка отрезала зеленую плесень и положила кусок на хлеб.
— Сделаю тебе горячий бутерброд, — сказала она девочке. — А ты пока съешь апельсин.
— Не буду, — заявила Кейт.
— Тогда дай ей просто хлеб и воду, как и положено маленькому бандиту в тюрьме, — предложил Корни и бессильно упал на кровать Эллен. — Блин, ненавижу сидеть с детьми.
Кейт подобрала апельсин и швырнула его в стену. Он упал с глухим шлепком, как кожаный мяч, и укатился под кровать.
Кайя понятия не имела, что с ней делать. Ее мучило чувство вины. У девочки были все причины ненавидеть ее.
Корни включил маленький телевизор. Почти все каналы ловились с помехами, но наконец он нашел нормальную картинку. На экране Баффи гонялась за вампирами.
— О, то, что надо, — сказал Корни. — Смотри, Кейт, и научишься всему, что нужно знать нормальному американскому тинейджеру.
Он покосился на Кайю и добавил:
— Там даже есть внезапное появление незнакомой сестры.
— Она мне не сестра, — возразила девочка. — Она просто украла мое имя.
Кайя застыла, словно ее ударили кулаком под дых.
— Но у меня нет своего имени, — сказала она тихо. — Только твое.
Кейт кивнула, не сводя глаз с экрана.
— Расскажи нам, что такое страна фейри! — потребовал Корни.
Кейт потянулась к журналу, оторвала кусок страницы и смяла его в кулаке.
— Там была прекрасная госпожа. Она заплетала мне косы, кормила яблоками и пела. Еще там были человек-козел и черничный мальчик. Иногда они со мной играли. А иногда забывали про меня, — хмуро добавила Кейт.
— Ты по ним скучаешь? — спросил Корни.
— Не знаю. Я очень много спала, иногда просыпалась и видела, что листья поменяли цвет.
У Кайи мороз пробежал по коже. Она не знала, привыкнет ли когда-нибудь к обыденной жестокости фейри, но надеялась, что нет. В мире людей Кейт, по крайней мере, могла просыпаться каждое утро.
Кайя потеребила рукав свитера, продевая пальцы сквозь петли.
— Хочешь, ты будешь Кайя, а я — Кейт?
— Дура! Ты и на фейри-то не похожа.
— Есть предложение, — сказала Кайя. — Я научу тебя, как бы человеком, а ты меня — как быть фейри.
Эти слова прозвучали на редкость нелепо. Но Кейт вроде бы задумалась над ними, хотя все еще хмурилась.
— Я помогу, — сказал Корни. — Начнем с изучения человеческих ругательств. Возможно, взамен на ругательства фейри, да?
Он вытащил из рюкзака колоду карт с разными мультяшными роботами на рубашке.
— Или поучимся играть в покер?
— Нельзя заключать сделки со смертными, — с самодовольным видом сказала Кейт, словно цитируя какой-то свод правил. — Клятвы смертных не стоят и крысиного хвоста. Вот вам первый урок.
— Так и запишем, — кивнула Кайя. — А мы поучим тебя радостям человеческой еды, хочешь?
— Нет. — Кейт помотала головой. — Хочу играть в карты.
К тому времени, когда вернулась Эллен, Корни выиграл у них обеих всю мелочь, какая только нашлась в карманах и под кроватью. По телевизору шел «Закон и порядок». Кейт милостиво согласилась съесть один «гадательный» пирожок. В нем оказалось такое предсказание: «Кое-кто пригласит тебя на вечеринку с караоке».
— Эй, там на углу какие-то парни продают пиратские диски с фильмами по два бакса штука, — сказала Эллен.
Она вошла в квартиру, кинула пальто на стул, а все остальное — на пол.
— Я прикупила парочку для вас, детки.
— Наверняка там будет торчать чей-нибудь затылок во весь экран, — предположил Корни.
Эллен взяла со столешницы нераспечатанную пачку лапши.
— Что, даже не попробовали?
— Кейт отказалась это есть, — сообщила Кайя.
— Малоежка! Это еще слабо сказано, — понизив голос, заявила Эллен. — Добро бы ей не нравились какие-то конкретные вещи вроде соусов. Нет, она вообще ничего не хочет! Не то что ты в детстве. Ты сметала любую пищу, словно у тебя в кишках сидел ленточный глист.
Кайя отвернулась, сделав вид, что очень занята уборкой объедков со стола. Неужели теперь каждое детское воспоминание будет жалить ее, как терновый шип, как еще одно свидетельство чужеродности?
— Все в порядке? — встревожилась Эллен.
— Просто я еще не привыкла с кем-то тебя делить, — тихо ответила Кайя.
Эллен погладила ее по зеленым волосам.
— Ты всегда будешь моей маленькой деткой, милая.
Она посмотрела в глаза Кайи долгим взглядом, потом отвернулась и прикурила сигарету от газовой плиты.
— Но твоя работа беби-ситтера только начинается.
Луис категорически не захотел расплачиваться за похороны брата заколдованными листьями и получил то, на что смог наскрести денег сам, — урну с прахом в руки и полную свободу делать с ней все, что угодно. Корни подвез Луиса до крематория, где работник выдал ему урну, напоминавшую жестяную банку для специй.
Небо было затянуто тучами, но снег уже начинал таять и превращаться в грязь. После поединка Луис провел немало времени в Нью-Йорке, разбираясь с бумагами и доказывая, что Дэйв в самом деле являлся его братом.
— Что ты собираешься делать с прахом? — спросил Корни, садясь в машину.
— Наверное, развею его, — ответил Луис, откидываясь на спинку сиденья.
Кто-то заново переплел его брэды, и теперь они блестели, как черный шелк, когда он поворачивал голову.
— Но эта урна сбивает меня с толку. Никак не могу отделаться от мысли, что прах — что-то вроде сухого молока. Ты разбавляешь его водой и получаешь целого и невредимого брата.
Корни положил руки на руль.
— Так сохрани его. Поставь урну в специальную нишу.
Луис улыбнулся.
— Нет. Я собираюсь отвезти ее на Харт-Айленд. Брат любил шариться по разным загадочным местам. Ему понравился бы этот заброшенный остров. Он будет покоиться рядом с родителями.