Подставив сложенные лодочкой ладони, она сделала крошечный глоток. По вкусу вода походила на сильно разбавленный нарзан и оказалась далеко не такой холодной, как можно было ожидать.
«А неплохой санузел, — усмехнулась про себя Ия. — Сразу всё уносит. Главное, прокладки в него не бросать, а то тут стояк не перекроешь… И ещё лампочку бы ввернуть не мешало. И тесно тут, как у негра… под мышкой».
Почувствовав давление в мочевом пузыре, девушка на миг заколебалась, потом пожала плечами, подумав: «Где-то же это надо делать». И, распахнув полы кафтана, взялась за концы верёвки.
«Запах же останется! — остановила она себя, так и застыв с полуспущенными штанами. — Лучше уж как-нибудь потом».
Однако, принюхавшись, сразу поняла, что воздух в каморке хоть и не свежий, но и не затхлый. Значит, какое-то его движение здесь всё-таки есть.
Довольно хмыкнув, Платина сделала свои дела, убедилась, что вода тут же всё унесла, сполоснула руки и довольная выбралась в большую пещеру.
— Я тут уже немного освоился, — немного смущаясь, проговорил младший брат губернатора. — Вы, госпожа Сабуро, оставьте светильник себе, чтобы не упасть… Если вдруг ещё что-то понадобится.
— Спасибо, господин Нобуро, - поблагодарила Ия. — Но я как-нибудь и без него обойдусь. На ощупь.
— Нет, нет, — энергично запротестовал собеседник. — Пол здесь неровный, можете споткнуться и упасть.
— Хорошо, — не желая спорить по столь пустяковому поводу, согласилась девушка, и её сердце вновь сжалось в нехорошем предчувствии.
Она сняла кафтан, положила его поверх тюфячка, разулась и легла, положив под голову котомку, а кинжал спрятав под рукой у стены.
— Приятных снов, госпожа Сабуро, — с лёгкой иронией пожелал ей бывший чиновник по особым поручениям, направляясь в свой конец пещеры.
— Спасибо, господин Нобуро, — эхом откликнулась Платина, переводя дух.
Внезапно факел погас, видимо, молодой дворянин пользовался им не так часто, и в кромешной тьме подземелья осталось единственное светлое пятнышко: крошечный огонёк масляного светильника на столе возле перегородившей тоннель стены.
Чуть позже негромко скрипнуло дерево. Ия решила, что её невольный сосед лёг на топчан, и почти успокоилась.
В гроте стояла довольно комфортная температура. Во всяком случае, ноги у неё не мёрзли даже в одних носках. Тем не менее она всё же завернулась в кафтан и только после этого закрыла глаза.
Но перевозбуждённое сознание никак не хотело успокаиваться. Сегодня произошло слишком много всего, чтобы Платина могла спокойно заснуть.
То, что единственная подруга в этом мире столь демонстративно от неё отказалась, ввело Ию в состояние полного обалдения. Жизнь, если и не разбилась вдребезги, то точно покрылась густой сетью глубоких, кровоточащих трещин.
Хорошо, что госпожа Амадо Сабуро не сразу привела её сюда, дав время пережить в одиночку самую острую боль и немного успокоиться.
В противном случае, девушка точно не смогла бы спокойно вынести их последний самый неприятный разговор, который почему-то никак не выходил у неё из головы.
С огорчением осознав, что уснуть всё равно не получится, девушка с каким-то мазохистским удовольствием принялась перебирать в памяти детали той весьма странной беседы. Точнее того трагического монолога, который с таким пафосом исполнила сестра её приёмного отца.
И постепенно Ие начало казаться, что она наконец-то поняла истинную подоплёку столь беспощадного отношения к ней со стороны бывшей подруги. Та сама всё сказала, необходимо было только внимательно слушать.
Всё дело в проклятии. Как успела узнать пришелица из иного мира, аборигены к таким вещам относятся более чем серьёзно.
Если они посчитают, что кто-то приносит несчастье окружающим, такого человека, в лучшем случае, изгонят из семьи или даже из родного города, даже могут довести и до самоубийства. В крайнем случае, просто пристукнут ради «всеобщего блага».
Однако, среди образованных людей подобного рода «перегибы» считались глупыми предрассудками, достойными разве что тупых простолюдинов.
Видимо, поэтому благородная настоятельница обители «Добродетельного послушания» в своей обличительной речи лишь вскользь, очевидно в порыве откровенности, упомянула о висевшем над девушкой проклятии, сосредоточившись на «недостойном поведении» приёмной дочери несчастного брата. На самом деле она прогоняла Платину из своей жизни, потому что та может принести новые беды и несчастья.