На сей раз молодой человек лёг, вытянув замотанную меж двух дощечек ногу, и прикрыл глаза.
Сидя на скамеечке, Платина то откидывалась спиной на дребезжащую стенку фургона, то, подавшись вперёд, упиралась руками в колени.
— Простите, госпожа Харуко, — внезапно прозвучавший голос спутника заставил её вздрогнуть. — Я ещё не выразил вам своё соболезнование. Вы так рано потеряли супруга.
— Спасибо, господин Асано, — склонила голову Ия.
— Ваш покойный муж тоже страдал от какой-то болезни? — спросил юноша, положив руки под голову.
— Нет, господин Асано, — печально улыбнулась девушка. — Его убили. Перед свадьбой он сумел произвести хорошее впечатление на моих родственников, но на самом деле оказался плохим человеком. Сначала он проиграл все наши деньги, потом начал занимать. Не смог отдать и прятался от ростовщиков в какой-то грязной лачуге, где его и нашли мёртвым. Кто его убил, власти так и не выяснили, а мне пришлось поселиться в доме деверя.
Платина выдержала драматическую паузу, а когда собеседник собрался сказать что-то ещё, попросила:
— Пожалуйста, господин Асано, не спрашивайте меня о прошлой жизни. Эти воспоминания до сих пор причиняют мне боль.
Слёзы из глаз полились совершенно естественно, стоило только извлечь из памяти лица родителей, которых она уже никогда не увидит.
Чувство жалости к себе оказалось настолько сильным, что Ие пришлось доставать из рукава смятый платочек и вытирать им мокрое лицо, стыдливо отвернувшись от смущённого молодого человека.
— Извините, госпожа Харуко, я не хотел вас огорчить, — виновато улыбаясь, проговорил тот. — Но мы так долго молчали, что мне просто захотелось начать разговор. Теперь я вижу, что получилось неудачно.
— Да, господин Асано, — высморкавшись, прерывисто вздохнула девушка. — Но вы в этом не виноваты. Это моя судьба. И нет в ней ничего интересного. А вот вы — сын знаменитого учёного, сами обучались в Гайхего, недавно из столицы. Если хотите поговорить, лучше расскажите о себе. Трудно было учиться? Какие в столице самые красивые места? Вы видели Дворец небесного трона? А в настоящем театре были? Какие платья носят благородные женщины в столице? А какие причёски и украшения?
Погребённый под градом вопросов, собеседник рассмеялся. Зенчи, расположившийся на передней площадке и хорошо слышавший их разговор, громко фыркнул.
Платина смущённо потупилась, весьма довольная тем, как ловко ей удалось сменить тему беседы.
Рассказчиком Асано оказался хорошим, ничуть не хуже Хваро. Кажется, в Гайхего даже этому учат.
С интересом слушая его, беглая преступница подумала, что скучным их путешествие не будет. Вот только дорожных приключений уже более чем достаточно.
Интерлюдия
Являясь единственным человеком в замке, кто мог войти в эту комнату без разрешения хозяина, он редко пользовался подобной привилегией, но сейчас был именно такой случай.
Лёгкий стук аккуратно прикрываемой двери заставил землевладельца встрепенуться и, вскинув голову, выдохнуть:
— Нашли?
— Нет, господин, — сказал гость, стараясь не смотреть на собеседника.
Пухлые губы того кривились в противной, жалкой гримасе, из покрасневших от беспробудного пьянства глаз вновь потянулись блестящие дорожки.
— Очень глубоко, господин, — извиняющимся тоном пояснил старый воин. — И бьют холодные ключи. Люди не согласны нырять даже за серебро.
— О Вечное небо! — закрыв ладонями мокрое лицо, с хмельным надрывом вскричал барон. — За что ты лишаешь меня даже могилы любимой?! Где же мне оплакать её и принести жертву?!
Размазав слёзы и сопли по щекам, он опёрся руками в подлокотники кресла и, беспомощно оглядевшись, схватил одну из стоявших на столе фарфоровых бутылок. Однако в подставленную вместо рюмки чайную чашку не упало ни капли.
Раздражённо морщась, хозяин кабинета взял вторую, но и та оказалось пустой. Лишь третья подарила ему живительную влагу.
Вытерев губы, землевладелец широким движением смахнул посуду на пол. Фарфор жалобно зазвенел, разбиваясь на острые осколки.
— Прикажи Яире принести ещё вина!
— Может, уже достаточно, господин? — в голосе гостя ясно звучали боль и разочарование. — Нельзя же так убиваться. Она же сама написала, что больше вас не любит. Её сердце принадлежит другому. Из-за него она даже покончила с собой, а вы всё переживаете. Изводите себя.
— Вздор, Чиро-сей, — с пьяным упрямством покачал головой собеседник. — Если бы не то, что случилось, она бы снова его забыла. Он умер, а я жив и рядом с ней.