А вот их предводитель, улучив момент, наклонился к девушке и тихонько спросил:
— Не жалеете, что поехали с нами, госпожа?
Ясно различив в его голосе иронию или даже издёвку, та криво усмехнулась.
— Нисколько, господин Накадзимо. Наше недолгое путешествие доставило мне огромное удовольствие, а близкое знакомство с вами раскрыло новые грани человеческой натуры.
Несколько секунд собеседник молчал, видимо, раздумывая: считать ли данные слова оскорблением или комплиментом? Так и не определившись, он громко осведомился:
— Эй, Зенчи, как там чай?
— Вот-вот закипит, — бодро отозвался возившийся у костра слуга.
До города добрались ближе к вечеру. Узнав, что с ними едет сын знаменитого господина Асано, стражники у ворот мгновенно сделались подчёркнуто любезны, тут же отыскав им провожатого.
Желая поскорее увидеть своё новое место жительства, молодой человек покинул фургон, оставив спутницу в одиночестве. Усевшись на край передней площадки, он свесил ноги, одну из которых украшали обвязанные ремнями дощечки, и положил на колени костыль, тем самым привлекая к себе ещё больше внимания прохожих, расступавшихся перед тремя всадниками в шёлковых одеждах и круглых широкополых шляпах.
Слегка отодвинув край занавески, Платина осторожно выглянула в окно. Улицы, лавки, вывески и люди мало чем отличались от тех, что она видела в провинции Хайдаро. Разве что носильщики попадались гораздо реже, поскольку рельеф здесь более равнинный. Поросшие лесом горы постепенно превратились в низкие, пологие холмы. Совсем перестали попадаться голые скалы, зато стало больше деревень и полей, покрытых сетью оросительных каналов. Поэтому для транспортировки грузов здесь целесообразнее использовать повозки или лодки, а не людей.
Как и в Букасо, уважаемые люди Кафусё также селились подальше от базаров с их шумом, толчеёй и толпами простолюдинов.
Неказистые домики, лавочки и дворики харчевен сменились тянувшимися вдоль дорог кирпичными заборами с наглухо закрытыми воротами.
Заботливо прикрытые черепицей вывески с гордостью сообщали, кому именно принадлежит данная усадьба, а стоявшие по сторонам разнообразного вида каменные львы-охранители оберегали их от злых духов и неприятностей.
Вскоре проводник, мальчишка лет десяти в грязных, дырявых лохмотьях, остановился, указав на табличку, выглядевшую чуть скромнее остальных, но с гордостью сообщавшую, что именно здесь проживает семья благородного господина Нависамо Асано.
Пока Зенчи стучал кулаком по плотно закрытым створкам, выкрашенным в тёмно-красный цвет, а «чёрные археологи» негромко переговаривались поодаль, покалеченный юноша с помощью Кена спустился с передней площадки. Снедаемая любопытством, Ия торопливо последовала за ними.
Наконец, створка приоткрылась. Слуга гостей торжественно сообщил о прибытии благородного господина Дого Асано. Однако, вопреки ожиданиям, тот, с кем он разговаривал, испуганно вскрикнул и торопливо захлопнул ворота прямо перед испуганно отшатнувшимся Зенчи.
Обернувшись, простолюдин растерянно посмотрел на дворян.
— Ты дом не перепутал? — сурово сведя брови к переносице, обратился их предводитель к мальчишке, всё ещё топтавшемуся неподалёку, видимо, в ожидании награды.
— Нет, нет, господин! — принялся энергично уверять тот. — Ничего я не перепутал…
Но прежде чем он успел договорить, створки с шумом распахнулись, и навстречу неожиданным гостям почти выбежал полный простолюдин в халате из дорогой, добротной материи и в круглой шапочке с узкими полями.
На миг замерев, он сощурился, вглядываясь в лицо юноши, и вдруг громко закричал, согнувшись в глубоком поклоне:
— Молодой господин! Хвала Вечному небу, вы вернулись! Какая радость!
Однако при виде обмотанных ремнями дощечек на ноге и костыля под мышкой, глаза его расширились, заблестев от подступающих слёз, а из глотки вырвался вопль ужаса:
— Что с вами, господин?! Да как же так?! Где этот бездельник Ненджи?! Как он такое допустил?!
— Успокойся, Гачер! — резко оборвал его парень. — Он мёртв. У Сакудзё на нас напали разбойники. Они бы и меня убили, если бы не эти благородные господа.
Юноша указал на «чёрных археологов», внимательно наблюдавших за их разговором.
— Они спасли меня, вылечили, помогли добраться до Кафусё! А ты, старый тупица, даже не приглашаешь их в дом, позоря нашу семью!
Как и следовало ожидать после такого нагоняя, собеседник рухнул на колени, завопив:
— Я виноват! Глупый Тусук служит у нас недавно! Он вас не знает! Увидел господ с мечами, испугался и закрыл ворота! Накажите меня, господин, я его плохо наставлял!