— Господа! — несмотря на торжественный тон, голос опального учёного заметно дрожал. — Я безмерно благодарен вам за спасение сына и за заботу о нём.
Прижав ладони к животу, он отвесил глубокий, церемонный поклон. Его спутник, также низко поклонившись, украдкой смахнул тыльной стороной ладони скользнувшую по щеке слезу.
Дамы, терпеливо дожидавшиеся своей очереди поприветствовать молодого господина, слушая его рассказ, замерли от страха.
Даже сквозь толстый слой пудры стало заметно, как побледнела его мать, закусив ярко-красные губы, чтобы не закричать. А вот кто-то из служанок не выдержал и громко охнул.
Гости также склонились в почтительном поклоне, а их предводитель прочувственно произнёс:
— Мы лишь выполняли свой долг, благородный господин Асано. А когда узнали, что встретились с сыном столь образованного и мудрого учёного, то помощь ему посчитали для себя честью.
— Я не настолько мудр, как болтают досужие сплетники, господин, — соблюдая правила хорошего тона, принялся отнекиваться собеседник. — К сожалению, я не знаю вашей благородной фамилии и не могу обращаться к вам, так как подобает воспитанному, образованному человеку.
— Это всё моя вина, отец! — вскричал густо покрасневший сын и попытался ещё раз поклониться, но вновь едва не упал и, выпрямившись с помощью Кена, торопливо заговорил: — Я так обрадовался встрече с вами, что постыдно забыл представить своих благородных спасителей. Это господин Суо Накадзимо, господин Замо Таниго и господин Мэсо Сенто.
— Мы направлялись в Сагаро, — коротко поклонившись, принялся рассказывать главарь «чёрных археологов». — И на дороге в Сакудзё услышали крик…
— Может, мы не будем беседовать здесь, а пройдём в зал и выпьем чаю? — мягко прервал его хозяин дома.
— Мы с радостью примем ваше предложение, господин Асано, — чуть поклонился гость. — Но уже вечер. Скоро комендантский час, а нам ещё надо найти гостиницу.
— Нет, нет! — бурно запротестовал опальный учёный. — Как я могу допустить, чтобы спасители моего сына жили в гостинице?! Вы остановитесь в моём доме, если не хотите меня оскорбить!
— Как можно, господин Асано! — притворно возмутился собеседник. — Но нам бы очень не хотелось утруждать вас. С нами кони, слуги, фургон.
— Не беспокойтесь, господин Накадзимо, — заверил его старик. — В моём доме всем места хватит.
— Господин Мадуцо, — обратился он к своему спутнику. — Прошу вас лично проследить, чтобы всё было устроено наилучшим образом, и присоединиться к нам.
— Слушаюсь, господин, — кивнул секретарь.
— Пойдёмте, господа, — сделал приглашающий жест хозяин дома.
— Господин! — робко подала голос супруга.
— Ах, да, — встрепенулся опальный учёный, словно только что её заметил. — Поприветствуйте свою матушку, сын. Она так сильно переживала за вас всё это время.
«Вот же-ж, старый козёл! — мысленно возмутилась пришелица из иного мира. — Не даёт матери с сыном поговорить!»
Получив разрешение, женщина почти бегом подбежала к юноше, схватила его за плечи и впилась в лицо пристальным взглядом серых, наполненных слезами глаз.
— Со мной всё в порядке, матушка, — вполголоса произнёс молодой человек. — У меня уже ничего не болит. Сердце тоже не беспокоит, не плачьте, пожалуйста.
— Ах, сынок! — всхлипнув, мать достала из рукава шёлковый платочек и осторожно промокнула уголки глаз, чтобы не размазать краску.
Дого Асано неуклюже поклонился, прижимая одну ладонь к животу, а второй крепко вцепился в костыль. Рядом склонился Кен, страхуя его от падения.
— Приветствую вас, матушка. Как вы себя чувствуете? Как ваше драгоценное здоровье?
— Благодарю вас, сын мой, — высморкавшись, попыталась улыбнуться женщина и тут же приказала: — Акейн, помоги молодому господину.
— Да, старшая госпожа, — откликнулась одна из одетых в новое платье служанок.
— Спасибо, почтенный, — величаво кивнула Кену хозяйка дома. — Теперь мы сами присмотрим за молодым господином.
— Как прикажете, госпожа, — потупив взор, поклонился слуга. — Надеюсь, с ним всё будет благополучно. Да пошлёт ему Вечное небо здоровья и процветания.
Машинально отметив отсутствие пожелания «долгих лет», Платина подумала, что с учётом неизлечимой болезни парня подобное напутствие прозвучало бы, скорее, издевательством, а Кен явно испытывал симпатию к своему временному подопечному.
Очевидно, супруга опального учёного это тоже поняла, потому что взгляд её на миг затуманился, и она кивнула с печальной улыбкой.