К острой обиде примешивалось чувство беспомощности и осознания того, что её просто «развели», как последнюю лохушку.
Теперь используя привычную местным демагогию, этот ужасно благородный господин Асано способен объявить «безнравственным» любой, самый невинный, на взгляд Ии, поступок и отказаться от своих обязательств. Вот тогда будет весело!
«Зря я вообще с ним связалась, — запоздало пожалела пришелица из иного мира. — Сама бы как-нибудь устроилась. Без покровителей».
Но тут же напомнила себе.
«Как будто от меня что-то зависело. Просто Накадзимо хочет поскорее избавиться от обузы, не нарушая обещание. Он же, как-никак, благородный дворянин и не может просто так отказаться от своего слова. Поэтому сначала стал с деньгами ужимать, свои платить заставил, а как Асано встретил, так, наверное, сразу и решил меня в Кафусё оставить. Да ладно бы только это. Он мне ещё и покровительство этого козла навязал!»
Негромкий стук двери прервал сеанс саможаления, заставив обернуться. Из главного зала вышли «чёрные археологи» и секретарь хозяина дома.
«А этот-то чего потащился? — неприязненно подумала Ия. — Или он не с нами, а сам по себе?»
— Пойдёмте взглянем на дом, — предложил лжебрат. — Сами выберете, где будете жить.
На языке девушки вертелся вопрос, зачем идти всей толпой? Угадав её состояние, Накадзимо любезно пояснил:
— Господин Асано уже не так молод. Пусть отдохнёт от нас, а мы с вами прогуляемся.
Минут через пятнадцать они вышли на маленькую площадь и направились к навесу со стоявшими под ним столиками. Из-за одного из них резво вскочил полный мужчина средних лет в оранжево-голубом шёлковом халате и круглой, широкополой шляпе.
Поймав за руку проходившую мимо подавальщицу, он сунул ей монетку и, довольно улыбаясь, поспешил навстречу «чёрным археологам».
— Ну что, господа? — спросил он, потирая руки. — Определились? Можно готовить договор?
— Мы хотим ещё раз посмотреть те два дома, господин Нуямо, — чуть поклонившись, пояснил Накадзимо.
На миг растерявшись, собеседник тут же согласно кивнул.
— Как вам будет угодно, господа. С чего начнём: с улицы Заречной или с улицы Ласточек?
— Куда ближе, — не раздумывая, определился главарь «чёрных археологов».
Шли минут тридцать, проходя мимо лавок, харчевен под открытым небом, различных мастерских, добротных двухэтажным домов с солидными магазинами на первом и жильём на втором этаже.
Изредка попадались запряжённые волами телеги и влекомые лошадьми фургоны. Часто встречались бродячие торговцы. Кому-то из них сегодня повезло и, распродав товар, они шли, повесив на плечо пустой лоток или переносную вешалку. Менее удачливые всё ещё устало предлагали прохожим сладости, простенькие украшения и прочие нужные мелочи.
Город сильно напоминал Букасо. Разве что отсутствовали на горизонте обязательные горы или сколько-нибудь высокие холмы.
По сторонам улицы вновь потянулись невысокие, в рост человека заборы из кирпичей. За ними виднелись крыши разнообразных построек и зелёные кроны деревьев.
Остановившись у некрашеных, потемневших от времени ворот, провожатый отпер висячий замок и, распахнув створки, пригласил всех войти.
Когда Платина последней оказалась на маленьком переднем дворе, у неё даже сердце ёкнуло, настолько это место походило на усадьбу госпожи Андо.
— Проходите, смотрите! — радушно, но устало пригласил риелтор. — Тут, конечно, надо навести порядок, но, если договоримся, я всё организую. Вам не придётся беспокоиться.
Не обращая на него внимание, предводитель «чёрных археологов» предложил:
— Господин Таниго, покажите здесь всё сестре сами. Мы это уже видели и подождём вас здесь.
— Хорошо, — недовольно буркнул тот, делая знак Ие следовать за собой.
Однако, ни садика, что рос на участке госпожи Андо, ни прудика девушка не увидела. Перед ней предстал маленький, окружённый глухим кирпичным забором дворик, густо заросший травой, над которой возвышались три вишнёвых деревца.
— Вы не переживайте, госпожа, — вновь затараторил риелтор. — Если мы с вашим братом договоримся, тут всё скосят и уберут. Ну, посмотрели?
— Нет, — покачала головой Платина и, чуть подтянув подол платья, решительно направилась к хозяйственным постройкам.
В них царило полное запустение. Валялись обрывки каких-то то ли циновок, то ли корзин, повсюду лежал толстый слой пыли, клочьями висела паутина. Но крытая соломой крыша не сверкала дырами, стены не кособочились, стояли более-менее ровно и производили впечатление крепких.