— Двойное убийство? — недоуменно вскинул брови собеседник, но тут же сообразил: — Ах да, мать с сын. Двое.
И продолжил с прежним напором:
— Но вы же готовы в нём жить!
Однако девушка уже придумала ответ на этот провокационный вопрос. Гордо выпрямившись, она отчеканила, глядя куда-то поверх его головы.
— Я слишком многим обязана своему благородному брату и сделаю всё, чтобы хоть немного уменьшить бремя его забот. Чем меньше денег он оставит мне, тем больше возьмёт с собой, а они ему очень нужны.
Таниго громко хмыкнул, то ли соглашаясь со своей лжесестрой, то ли посмеиваясь над ней. Накадзимо оставался бесстрастным, только в прищуренных глазах таилась неприятная усмешка. Сенто вообще отвернулся, видимо, не в силах терпеть столь коварное лицемерие. А вот секретарь господина Асано совершенно неожиданно для беглой преступницы одобрительно кивнул, качнув широкими полями круглой шляпы.
— Хорошо, — буркнул весьма впечатлённый столь патетическим заявлением риелтор. — Я согласен заключить договор на пять муни в месяц. Но только на год!
— А если мы немного задержимся, госпоже придётся жить на улице? — неожиданно подал голос главарь «чёрных археологов».
— В договор можно включить пункт о продлении его ещё на год, — посоветовал секретарь господина Асано.
— Но уже на десять муни в месяц! — насупился Нуямо.
— На шесть, — возразила Платина.
— Ну уж, нет! — возмутился риелтор. — Я и так вам сильно уступил.
— На восемь, — веско проговорил господин Мадуцо, напомнив: — Вы сами предложили эту цену.
— Ну, хорошо, — не стал спорить с приближённым опального учёного собеседник. — Пусть будет восемь со второго дня месяца Зайца тысяча двести двадцать шестого года. Вы согласны, господин Таниго?
— Да, — согласился тот. — Как раз через год. А пока пусть будет пять муни.
— В таком случае, я пойду писать договор, — вздохнул риелтор, доставая из кармана платок. — Завтра утром нам надо сходить в канцелярию, всё оформить и заплатить пошлину.
— Я подойду к концу первого часа дневной стражи, — пообещал Таниго, вместе со всеми направляясь к воротам.
Заперев их на замок, агент по недвижимости коротко поклонился.
— К сожалению, господа, я должен вас покинуть. Дела.
— Господин Нуямо! — остановил его Накадзимо. — Вы обещали прислать людей навести порядок в усадьбе.
Тот замялся.
— Только не говорите, что речь шла лишь о доме на улице Ласточек, — нехорошо усмехнулся главарь «чёрных археологов». — Вы и так нас уже очень сильно разочаровали.
Однако собеседник попался не из робких.
— Госпожа и так будет проживать в доме почти даром. Не кажется ли вам, что требовать чего-то ещё уже слишком?
Все тут же посмотрели на Накадзимо, ожидая его реакции. Тот сделал два быстрых шага к риелтору. Тот невольно попятился.
— Этого хватит, чтобы найти людей здесь убраться? — спросил главарь «чёрных археологов», доставая из рукава серебряную монету.
— Ну… — задумчиво протянул господин Нуямо.
— Возьмите ещё одну, — присоединился к своему предводителю Таниго.
Лицо собеседника вновь расплылось в довольной улыбке.
— Я всё организую, господа. Сегодня же здесь всё вычистят.
— Ели они плохо уберутся, — со значением проговорил Накадзимо. — Мы будем винить в этом вас.
— Не беспокойтесь, — заверил его риелтор. — Я сам за всем прослежу.
Обратно шли не торопясь. Дворяне о чём-то оживлённо беседовали, а Ия шагала позади, лениво размышляя над тем: повезло ей, что дом достался так дёшево, или нет?
Вдруг предводитель «чёрных археологов» и её лжебрат отстали от Сенто с Мадуцо и скоро оказались около девушки. Пока их приятель с увлечением рассказывал секретарю господина Асано о своём путешествии на юг, они заняли места по бокам мгновенно насторожившейся беглой преступницы.
— Я знал, что вы храбрая женщина, госпожа, — негромко произнёс Накадзимо. — Но вы вряд ли найдёте служанку, согласную жить в доме, где недавно убили двух человек. Простолюдины трусливы и суеверны.
— Буду искать такую же, как я, — ответила Платина. — Кому нечего терять. А не получится, так одна поживу. Я хоть и дворянка, но тяжёлой работы не боюсь. Как-нибудь справлюсь с домашними делами.
— Разве подобает благородной даме самой готовить, стирать и убираться? — продолжил изгаляться собеседник.
— Не подобает, — со вздохом согласилась Ия. — Но, в крайнем случае, я сама и сготовлю, и приберусь, и постираю. Вы не переживайте: с голода не умру и грязью не зарасту.
— Что же будет с вашей репутацией? — усмехнулся Накадзимо.