Поэтому она весь день посвятила переписыванию размышлений отшельника с горы Ганьшань, лишь изредка делая короткие перерывы, чтобы дать отдохнуть глазам.
Имея дурную привычку по возможности не оставлять на завтра недоделанных дел, Платина и после ужина вернулась за стол, чтобы поскорее закончить главу, старательно выводя буквы при тусклом свете фонаря.
Оставалась пара строк, когда с заднего двора донёсся крик служанки:
— Госпожа! Госпожа!
— Чего тебе? — громко отозвалась хозяйка, макнув кисточку в тушь.
— Выйдите, госпожа! — продолжала взволнованно звать Ишиша. — Я не знаю, что делать? Вам самой надо посмотреть.
— Да подожди! — уже начиная злиться, огрызнулась Ия.
— Не могу! — чуть не плача кричала собеседница. — Идите скорее!
— Вот же-ж! — выругавшись по-русски одними губами, пришелица из иного мира положила кисточку и устремилась к выходу с твёрдым намерением отругать надоедливую простолюдинку, если та побеспокоила её из-за какой-нибудь ерунды.
Едва девушка, распахнув дверь, вышла на веранду, как тут же кто-то плотно зажал ей шею локтевым захватом, перекрывая горло и не давая вздохнуть, а перед глазами заплясало лезвие кинжала.
— Только пикни и враз окривеешь! — обдало ухо и шею смрадное дыхание.
Ошарашенная Платина скосила взор в сторону внутреннего двора. Невысокий, тощий, весь какой-то плюгавый мужичонка в лохмотьях и с закрытой тряпкой нижней половиной лица прижимал к стене побледневшую от страха Ишишу, держа у её горла широкое лезвие кривого ножа.
Встретившись взглядом с хозяйкой, служанка тихонько заскулила:
— Простите, госпожа.
— Заткнись! — зашипел налётчик, ударив пожилую женщину по лицу.
Ия почувствовала, как резко ослабели колени, а душу затопила мутная волна ужаса.
Видимо, ощутив её страх, неизвестный довольно гоготнул.
— Не дёргайся, шлюха, сделаешь всё как надо, может, ещё и поживёшь.
Странно, но именно прозвучавшее в его голосе наглое самодовольство помогло девушке немного прийти в себя. Пытаясь хоть что-то сказать, она открыла рот, беспомощно захрипев:
Прижимавший её к себе мужчина чуть ослабил захват.
— Чего тебе надо? — выдохнула Платина.
— Всё, что у тебя есть! — торжествующе хохотнул бандит, поигрывая кинжалом. — Деньги, серебро и золото.
По телу Ии пробежала крупная дрожь.
— Чем быстрее всё отдашь, тем быстрее мы уйдём, — налётчик явно наслаждался беспомощностью жертвы.
Вот только ощутив поясницей его возбуждение, девушка поняла, что одним ограблением дело точно не ограничится.
— Только не ври нам, шлюха, — продолжал глумиться мужчина. — Мы точно знаем, что братик оставил своей маленькой сестричке и серебро, и золото.
«Откуда им известно о золоте? — мысленно охнула беглая преступница и тут же догадалась: — От ювелира! Наверное, от того, к кому я зашла в первый раз».
— Ну!? — рыкнул начавший терять терпение бандит. — Отвечай!
— Оставил, — пролепетала Платина. — Только здесь ничего нет.
— Как это здесь нет? — рывком развернув Ию к себе, налётчик ткнул её спиной в стену и скомкал рукой ворот платья. — А где?
— В доме господина Асано! — выпалила девушка, торопливо пояснив: — Как раз сегодня всё туда отнесла.
— Врёшь, дрянь! — рявкнув, грабитель отвесил ей звонкую пощёчину.
Голова жертвы мотнулась в сторону, перед глазами всё поплыло, в ушах зазвенели колокола. Но даже сквозь их торжественный гул она отчётливо расслышала дребезжащий, как у козла, голос плюгавого мужичонки, отдававшего распоряжение своему гораздо более рослому и крепко сложенному напарнику:
— Прирежь её и обыщи там всё!
Служанка тихо заскулила, как побитый щенок, а её хозяйка громко возопила:
— Не надо! Пожалуйста, не надо! Я отдам, я всё отдам!
— Так ты обманывала нас, лживая тварь! — ещё один удар по лицу бросил приёмную дочь бывшего начальника уезда на пол.
Злобно рыча, бандит вцепился в волосы своей жертвы и поволок её в комнату, захлопнув за собой дверь.
От резкого движения воздуха язычок пламени масляного светильника на столе затрепетал, едва не погаснув.
— Тащи сюда деньги, серебро, золото! — отрывисто приказал налётчик, глядя на Платину сверху вниз.
А сознание той словно раздвоилось. Одна маленькая, но чрезвычайно шумная часть беззвучно выла, корчась от страха. При этом вторая, оставаясь почти спокойной, вдруг вспомнила их с Рокеро Нобуро ночной визит в дом госпожи Андо.